— Значит, так, — чёрство произнесла Вера. — Я телеграфирую в центр, запрошу сведения на ваш счёт. А пока вы побудете под моим присмотром.
Услышав от девушки эти слова, Савин едва удержался, чтобы не ответить каким-нибудь пылким комплиментом. Но, понимая, что это будет неуместно, лишь лукаво прищурился.
— С превеликим удовольствием!
Мужчина с бородой наконец убрал револьвер в карман, и Савин почувствовал, что ему снова помог актёрский талант. Он был уверен в своей роли, сыграл до конца и не ошибся. Нежданно-негаданно он обрёл товарищей и Веру… которая обещала за ним присмотреть.
Впервые за долгое время, проведённое в тюремных камерах, он почувствовал себя прежним — дерзким, отчаянным и сообразительным Николаем Савиным. Ему захотелось по привычке вальяжно закинуть ноги на стол, опёршись на спинку стула. Но тяжёлые кандалы напомнили о реальности, и корнет с досадой сплюнул.
2.
Уборная комната в квартире Веры оказалась весьма удобной. Уже отвыкший от чистоты и уюта Савин наслаждался покоем, тёплой водой с душистым мылом и глубокой ванной, в которой можно было расслабить уставшее тело и немного забыться, вспоминая прежнюю безмятежную жизнь. Дневной свет пробивался сквозь узкое оконце и падал на лицо корнета, подчёркивая морщины усталости вокруг глаз.
Неожиданный стук в дверь вывел его из состояния неги. Корнет резко вылез из ванны, кисло посмотрел на дверь и на всякий случай потянулся к полотенцу.
— Войдите! — крикнул он.
В комнату вошла Вера со стопкой аккуратно сложенной одежды.
Савин передумал прикрываться. Отдёрнув руку от полотенца, он бесцеремонно посмотрел на девушку. Она бросила на него беглый взгляд, полный равнодушия, и протянула вещи.
— Надеюсь, это не ваше, — насмешливо произнёс Савин, рассматривая белую рубаху.
— Нет. Мужа, — спокойно отозвалась Вера, не обращая ни малейшего внимания на обнажённое тело корнета.
— А он не заревнует? — нахально спросил корнет, выгибая корпус вперёд.
— Он погиб. В отличие от вас, ему удалось доехать до Сибири, — с холодной укоризной ответила Вера.
Савин смущённо опустил голову, принял вещи из рук молодой женщины и понимающе прошептал:
— Простите. Я не знал.
Корнет скользнул испытующим взглядом по хрупкой фигурке Веры. Она по-прежнему не обращала на него внимания. Выпрямившись, Савин прошёлся по комнате, надеясь, что Вера всё-таки заинтересуется им. Конечно, он здорово похудел в тюрьме, но разве мужчину не красят страдания? Сколько девиц в Санкт-Петербурге было от него без ума! Даже вероломная Фанни млела в его объятиях…
Но Вера смотрела безразлично, как хирург на пациента.
— Мне нужно уйти по делам, — сухо проговорила девушка. — Вам запрещено покидать квартиру в моё отсутствие. И оденьтесь уже. А то, как я вижу, вам холодно.
Она беззастенчиво посмотрела на его живот и вышла, оставив Савина в одиночестве.
«Странная дамочка, — подумал Савин. — Но ведь она меня ещё совсем не знает!»
Корнет надел на чистое тело белую рубаху, пригладил волосы и уверенно посмотрелся в зеркало.
— То ли ещё будет, госпожа Вера Ивановна! — насмешливо проговорил он.
Квартира Веры казалась Савину немного пустынной — мебели мало, декора и вовсе нет. Узкий платяной шкаф с жалюзийными дверками вмещал несколько платьев и верхнюю одежду. Невысокий стол в кухне служил одновременно для готовки и приёма пищи. Меблировку довершали несколько стареньких стульев и выцветший диван. Одним словом, скромное жилище свидетельствовало о скудных доходах хозяйки.
В углу гостиной стоял большой письменный стол. Ничего особенного на нём не было, обычная канцелярская ерунда — перьевые ручки, чернильница, промокашки, ножницы, клей. Сбоку лежала стопка бумаг. Обычные счета за квартиру да письма от родственников. Савин быстро перелистал их и отложил без всякого интереса. Побродив по квартире, корнет заглянул в комнату Веры. Внимание его привлёк секретер, стоящий возле кровати. Савин немедленно бросился к нему и стал выдвигать все ящики подряд в поисках чего-нибудь ценного. Опять письма, газеты, скучные деловые бумаги… Не теряя надежды, Савин обыскал тумбочку и шкафы, но ничего достойного не обнаружил.
На комоде стояла большая деревянная шкатулка. Савин живо открыл её. Бумаги, записки и несколько серебряных монет. Пересчитав деньги, корнет недовольно хмыкнул и бросил их обратно. Бедность Веры не сулила ничего хорошего, и Савин разочарованно вздохнул.
Он вспомнил драгоценности князя, которые ему пришлось сдать в ломбард. Всего один бриллиантовый камешек стоил в сотни раз больше, чем эта квартира со всем своим убранством.