Другие отчеты о проведении в Рейхсвере обучения на уровне роты также свидетельствуют о том, насколько серьезным и напряженным оно было. подразделения Рейхсвера обычно большую часть своего времени проводили на свежем воздухе. Франц фон Гертнер, бывший в начале 20-х лейтенантом, вспоминал, что пехотная рота, в которой он служил под началом будущего фельдмаршала Эриха фон Манштейна, регулярно тратила 4 дня в неделю на полевые учения. Три дня отводились на марши и тактические занятия и один на огневую подготовку. Только один день отводился на внутриказарменные занятия.{352}
Задачи системы обучения Зекта
В соответствии с политикой Зекта создание армейской организации и обучение армии должно было происходить поэтапно. Сначала должна была быть организована профессиональная армия. На второй стадии следовало разработать современную военную доктрину. На третьем этапе должна была быть создана всеобъемлющая программа обучения всех родов войск. В соответствии с новой доктриной обучение должно было начинаться со взводных и ротных учений, постепенно двигаясь в сторону учений батальонных и полковых. При достижении высокого уровня индивидуальной подготовки, а также подготовки небольших подразделений, армия переходила к дивизионным и многодивизионным маневрам. Зект сделал обучение Рейхсвера главным приоритетом его армейской политики. Примерно треть своего времени в течение года он отводил на посещение гарнизонов по всей стране с тем, чтобы наблюдать за тем, как проходит обучение. Руководитель рейхсвера не пропускал даже самые маленькие подразделения.{353}
Фон Зект, как показывают его сохранившиеся инструкции, ожидал, что его подчиненные генералы будут поступать аналогично.{354} В своем письме, названном «Основы обучения армии», Зект настаивал на том, что каждый офицер каждого рода войск Рейхсвера должен постоянно помнить о своей роли наставника и образца для подчиненных ему войск.{355} Рукописная история Шестнадцатого пехотного полка показывает нам эту поэтапную систему армейского обучения. В 1921 году эта часть была сформирована. В 1922 программа обучения полка акцентировалась на переподготовке отделений, взводов и рот в соответствии с новыми пехотными наставлениями.{356} В 1924 году была пересмотрена система обучения солдат и унтер-офицеров в соответствии с опытом, накопленным в 1921–23 годах.{357} В 1924 году были также проведены ряд батальонных и полковых учений.{358} А в 1926 году состоялись дивизионные учения.{359}
Результаты наблюдений Зекта за ходом обучения частей и подразделений содержались в ежегодно издававшихся Заметок командующего сухопутных войск (Bemerkungen des Chefs der Heersleitung). В 1920 Зект предписал, что первые три месяца каждого нового года должны были принадлежать командиру роты для его учебной программы.{360} В том же самом году Зект констатировал, что «самой трудной целью для командира является достижение взаимодействия родов войск.»{361} Он привел в качестве негативного примера гарнизон, в котором стояли пехотный батальон и артиллерийская батарея, которые редко участвовали в совместных учениях. Другой гарнизон, который посетил Зект, состоял из батальона пехоты без какого-либо артиллерийского подразделения, и несмотря на это пехота постоянно учились взаимодействию с артиллерией, используя макеты пехотных орудий — в гарнизоне служило несколько опытных артиллеристов, подготовивших программу обучения. Зект приказал, чтобы каждый пехотный офицер учился обслуживать орудия и командовать артиллерийским взводом. Тот же самый приказ в равной степени касался кавалерии и других родов войск.{362}
Фон Зект также критиковал наблюдавшиеся им склонности к тактике траншейной войны, настаивая на использовании новой тактике, делавшей основной упор на подвижности. В 1922 он принуждал пехоту концентрироваться на подвижности и фланговых атаках.{363} Фон Зект особенно критически относился к тенденции подготовки артиллерии к позиционной войне: «Артиллерийские приказы слишком часто пишутся в соответствии с условиями позиционной войны и являются слишком длинными. Батальонные приказы, состоящие из 10–15 разделов, невозможно использовать в бою.»{364} Он добавляя что «в маневренной войне только временно может использоваться огневой вал (самый простой вариант которого требует 12 часов для подготовки). В маневренной войне лучше не использовать огневой вал, а давать артиллерии другие задачи.»{365} Зект непрерывно подчеркивал инновационность и гибкость мобильной войны в сравнении с тщательно планируемыми методами ведения позиционной войны. Во время продвижения вперед он рекомендовал атаковать с ходу, утверждая что «гибкость духа» немецкой армии и ее быстрые реакции являются одними из ее преимуществ.{366}
В 1923 году Зект снова настаивал на том, что главная цель армии состояла в обучении для ведения маневренной войны. Важную роль играла способность войск преодолевать большие расстояния.{367} Зект подчеркнул важность коротких, ясных приказов в подвижной войне в противоположность детальным приказам войны позиционной. Он констатировал, что армейские командиры все еще нуждались в большей практике по отдаче приказов, характерных для мобильной войны.{368} Лишь в 1925 году Зект выразил реальное удовлетворение процессом переподготовки армии к мобильной войне: «полевые маневры показывают, что армия наконец-то преуспела в ослаблении пут позиционной войны. Подвижность — главная потребность армии. Эти принципы, изложенные в наших наставлениях, должны быть включены в наши учебные цели.»{369}
Обучение унтер-офицерского состава.
Создание эффективного унтер-офицерского корпуса было центральным пунктом разработанной Зектом концепции создания «армии командиров». «Фундаментальное значение имеет то, что наши младшие командиры учатся быть независимо думающими и действующими солдатами. Эта цель будет достигнута тогда, когда они… начнут понимать, когда необходимо действовать самостоятельно, а когда ждать приказа.»{370} Зект указывал, что унтер-офицеры должны участвовать в военном управлении, бывшем ранее прерогативой только офицеров. Кроме того, он приказывал включать старших унтер-офицеров наряду с офицерами в состав конференций, подводящих итоги полевых учений и тренировочных маневров.{371} Упор, делавшийся Зектом на обучении и развитии унтер-офицерского состава, был принят офицерским корпусом в качестве своего собственного идеала. Отношения между офицерами и унтер-офицерами в Рейхсвере были превосходны, причем не только потому, что обе группы уважали друг друга как настоящих профессионалов, но и потому, что офицеры осознавали, что когда придет время расширения армии, многие из унтер-офицеров скорее всего станут офицерами.{372} В 1920-е годы в Первом кавалерийском полку старших унтер-офицеров наряду с офицерами включали в состав участников полевых поездок штабных и строевых командиров.{373} Похоже, что для Рейхсвера это было стандартной практикой. Отношение этих офицеров лучше всего представлено Вальтером Моделем, младшим офицером, а позднее фельдмаршалом, который видел своей обязанностью как командира роты в 1920-ых превращение каждого сержанта в первоклассного командира взвода.{374}
Если немецкий унтер-офицерский корпус был жизненно важен для высокой эффективности армии до и в ходе Первой мировой войны, то он оказался еще более важным для Рейхсвера после войны. Офицерский корпус стотысячного Рейхсвера был ограничен 4000 человек, но союзники не наложили никаких ограничений на количество унтер-офицеров. Рейхсвер использовал эту лазейку в соглашении в своих интересах, максимально используя унтер-офицеров при занятии должностей, в других странах занимавшихся офицерами. К 1926 году средний и старший унтер-офицерский состав вплоть до должности сержанта (unteroffizier) насчитывал 18 948 человек. Количество младшего командного состава более низкого уровня в системе Рейхсвера — капралов (obergefreite) и младшие капралов (gefreite) — увеличилось в 1926-м году до 19 000 человек в каждом звании — в общей сложности 38 000 младших унтер-офицеров или кандидатов на унтер-офицерские должности. В 1926 году немецкая армия насчитывала только 36 500 рядовых.{375}