Разумеется, были и причины для неудовлетворенности в области оснащения пехотным оружием. Была необходима лучшая противотанковая система, чем однозарядная, с плечевым упором, 39-фунтовая винтовка Маузера. Ручной пулемет Максима 08/15 весом в 40 фунтов, был слишком тяжел для пехоты, особенно в подвижной войне. С другой стороны, все немецкое оружие было по крайней мере надежным и эффективным — чего нельзя сказать о некоторых типах оружия союзников (например, позорного французкого ручного пулемета Шоша, одной из самых ненадежных из когда-либо изобретенных оружейных систем). С немецкой послевоенной пехотной тактикой, базирующейся на действиях отделения в составе «десяти — двенадцати человек» с ручным пулеметом, замена пулемета Максима обр. 08/15 стала главным приоритетом в области вооружения для Инспекции пехоты.
В течении 20-х годов Управление вооружений и Инспекция пехоты изучали различные системы легких пулеметов, использовавшиеся немцами в ходе войны: вдобавок к Максиму обр. 08/15 армия эксплуатировала Бергманн 15А, Дрейзе МГ 10, Парабеллум обр. 1914 года, датский пулемет Мадсена., а также испытывала различные модификации, разработанные во время войны. В 1922 году Управление вооружений подготовило спецификации для нового ручного пулемета, который, в соответствии с новой тактикой, делавшей упор на высокую огневую мощь передовых подразделений, должен был иметь максимально высокую скорострельность. Зект проявил пристальное внимание к проводимым испытаниям, а и в 1931 году армия выбрала Дрейзе МГ 13 в качестве основного армейского ручного пулемета.{502} Дрейзе МГ 13, эксплуатировавшийся в Рейхсвере в 20-х годах, имел скорострельность 650 выстрелов в минуту и общий вес 23 фунта — большое усовершенствование по сравнение с Максимом обр. 08/15 весом в 40 фунтов и скорострельностью 450 выстрелов в минуту.
В период осмысления армейской тактики непосредственно после войны в Инспекции пехоты и Управлении вооружений неожиданно возникли некоторые революционные идеи в области вооружения пехоты. В 1920м году генерал Курт Торбек, критиковавший довоенный Генеральный штаб за игнорирование технологий и бывший до своей отставки в 1920-м году президентом комиссии по испытаниям стрелкового оружия, защищал снижение основного калибра стрелкового оружия с 7,92 мм до 6,0 или 6,5 мм.{503} В 1923 году генерал фон Тайзен, инспектор пехоты, просил Управление вооружений сконструировать автоматическую винтовку для пехотинца. Винтовка Маузера обр. 98 весом в 9 фунтов и длинным стволом, отличалась великолепной точностью стрельбы — но только в руках обученного стрелка. В случае вступления Германии в войну она нуждалась в более легком и коротком по сравнению с Маузером оружии и при этом достаточно простом в обращении для использования малообученными призывниками. Фон Тайзен был сторонником полуавтоматической винтовки с баллистикой, сходной с баллистикой винтовки обр. 98 года и магазином на 20–30 патронов.{504} Эта технология будет реализована 20 лет спустя с принятием на вооружение штурмовой винтовки Gewehr 43. Идеи фон Тайзена являются нормой для современного стрелкового оружия.
То, что фон Тайзен в 1923-м году защищал идею о необходимости иметь на вооружении пехоты полуавтоматическую штурмовую винтовку, показывает высокий уровень оригинального тактического и технического мышления, свойственного офицерам инспекций родов войск того времени. К сожалению для немцев идея штурмовой винтовки осталась нереализованной Управлением вооружения в связи с так называемым эффектом больших резервов. Несмотря на разоружение, Германия имела большие запасы винтовок обр. 98 года, которыми вооружили армию, полицию и военизированные формирования, и за счет которых удалось создать еще резервы в несколько сот тысяч винтовок, скрытых в тайниках с оружием по всей Германии. Наличие больших запасов этих отличных винтовок, а также все еще сохранявшееся сентиментальное отношение к магазинным винтовкам, воспрепятствовали радикальному перевооружению пехоты в Рейхсвере.
Отравляющие вещества
Германская армия закончила Первую мировую войну, являясь наиболее опытной в искусстве практического использования химического оружия. Отравляющие вещества — один из наиболее сложных в отношении технического и тактического использования видов оружия. Для эффективного использования газов на поле боя специалист должен учитывать информацию о дальнобойности, действии и технических свойствах артиллерии, иметь навыки артиллериста одновременно с учетом метеорологических данных и температурных условий, влияющих на распространение газа. Использующий химическое оружие должен правильно рассчитать сочетание используемых ОВ а также время их применения, чтобы создать быстродействующую концентрацию газов, которые шокируют противника и нанесут ему вред либо убьют его. Послевоенные тактические исследования Управления вооружений показали, что стандартные немецкие боевые ОВ в сочетании с тактикой химической войны, разработанной к 1918 году, оказались чрезвычайно эффективным и смертельным оружием на поле боя.{505} Внутри Рейхсвера не было сомнений, что газ останется одним из основных средств ведения боевых действий, и что армия должна нарушить условия Версальского соглашения с целью продолжения производства и исследований отравляющих веществ.
Внутри Генерального штаба Рейхсвера энтузиазм по поводу возможностей химического оружия был значительно более сильным, чем в Генеральных штабах победивших союзных армий. В 1923-м году на семинаре для офицеров Войскового управления Зект предписывал, что приоритет в исследованиях в области химической войны должен был отдаваться применению газов в маневренной войне, особенно авиационным бомбардировкам с использованием бомб, содержащих ОВ. Он уверял Войсковое управление, что будут выделены деньги на производство и исследования химического оружия.{506} В 1924-м году, когда Зект предписал, что во время войны против гражданского населения должны использоваться только несмертельные ОВ, вроде слезоточивых газов, Иоахим фон Штюльпнагель жаловался на слабость такой политике в письме майорам Гельмуту Вильбергу и Альбрехту Кессельрингу: «Почему только слезоточивый газ? Если Вы должны выполнить решающие аттаки гражданских целей в глубоком тылу противника… вражеская пропаганда всегда будет говорить, что немцы использовали газовые бомбы против гражданских жителей, не делая никаких различий между слезоточивыми и смертельными газами.»{507}
Главной проблемой Управления вооружений была газовая промышленность. Главный производитель отравляющих веществ во время войны, Компания IG Farben, оказалась под пристальным вниманием Межсоюзнической Военной Контрольной Комиссии, а многие газовые фабрики находились в демилитаризированном Рейнланде.{508} Докторе Хуго Штольценберг, ведущий химик и эксперт по отравляющим веществам, получил финансовую поддержку со стороны армии для создания новых заводов по производству горчичного газа, а также ОВ с зеленой и синей маркировкой. В 1923 Штольценберг от имени Управления вооружений совершил поездку по СССР, чтобы найти подходящий участок для производства боевых отравляющих веществ. В том же самом году было заключено соглашение между Рейхсвером и советским правительством о строительстве химической фабрике в Троицке, в нижнем течении Волги, для производства фосгена и горчичного газа, с целью снаряжения ОВ миллиона артиллерийских снарядов.{509} Однако в 1925 году финансовые проблемы и протесты конкурента Штольценберга, концерна IG Farben вынудили оставить проект. Управление вооружений, оставшееся с небольшими производственными мощностями по изготовлению ОВ внутри Германии, продолжило усилия по увеличению и улучшению производства и исследований в области оборудования для ведения химической войны.