Торопясь, пока не пропала связь духа с силой руны, Асвальд обернулся, отступил еще на шаг, чтобы никого не задеть, и так же разрубил руной прозрачный вид второй долины позади себя. Хирдманы вокруг стояли неподвижно, и на лицах было благоговейное восхищение: алый очерк руны в воздухе увидели все.
Кто-то рядом охнул. Перед глазами Асвальда все было по-прежнему, но люди вокруг смотрели ему за спину. Он снова обернулся.
Отражение знакомой долины исчезло. Внизу лежала совсем другая – низкая, узкая, искривленная, сдавленная высокими крутыми горами. В расселинах дрожали желтой листвой деревца и кустарники, топорщился щетинистый можжевельник, быстрый ручей вился змеей между бурыми, серыми, рыжими валунами. От их пестроты мелькало в глазах, казалось, кто-то прячется от тебя, перебегает от камня к камню и снова таится, выжидая удобного мгновения. На дне и в дальнем конце долины царил серый сумрак, лучи закатного солнца сюда не проникали. Здесь уже была близка ночь, и страшно было шагнуть туда, в царство ночи, из затухающего, но еще светлого дня. Серые тени шевелились, жили своей собственной жизнью и не ждали гостей. Здесь было совершенно пусто, и в то же время Медный Лес дышал. Фьялли, зачарованные впервые открывшимся зрелищем, еще долго стояли над перевалом, не решаясь нарушить покой этой таинственной страны.
При расставании Асвальд сказал Гримкелю конунгу, что целью его похода будет Кремнистый Склон, усадьба погибшего Фрейвида Огниво. На самом деле решено было пробираться вдоль западной границы Медного Леса, пройти «по опушке», как выразился Гельд Подкидыш, держа путь на север, и снова выйти неподалеку от долины Битвы Конунгов. Туда же должны были подойти корабли Хьёрлейва Изморози.
Ночь у подножия ступенчатой горы прошла спокойно, и только дозорные всю ночь вздрагивали, слушая крики ночных птиц. Утром Асвальд повел своих людей дальше. Двигаться строго на север получалось не всегда, но после полудня глазастый Эймод сын Ульва заметил тропинку. Она тянулась по склону горы в нужную сторону, а главное – указывала на присутствие людей.
Вскоре Гельд, шедший одним из первых, свистнул и призывно взмахнул рукой. В обрыве горного склона он заметил широкие черно-рыжие полосы болотной руды.
– Смотри-ка! – Он ткнул палкой в рудную жилу, показывая подошедшему Асвальду следы пешни. Чужое дело при случае быстро увлекало его и казалось своим, и сейчас он был не меньше фьяллей захвачен мыслью о железе. – Здесь копали руду. И не так давно. Во всяком случае, в этом году. Теперь-то мы не заблудимся. Смотри!
Той же палкой он показал на землю. На мху отчетливо виднелась сглаженная, присохшая полоса – след тяжелой волокуши, на которой возили руду.
– Потише! – обернувшись, крикнул Асвальд. – скоро будем у жилья.
Следуя по тропинке, довольно скоро фьялли наткнулись на черную угольную яму. Чуть подальше виднелся целый десяток таких ям. На дне их скопилась вода, лежали палые листья. По всему выходило, что работали здесь давно. На каменистой поляне Сёльви и Слагви нашли плавильную печь – она выступала из земли примерно до половины человеческого роста. Рядом с ней лежал высокий камень с плоской поверхностью, под ним чернели на земле груды шлака.
– Наковальня, – в один голос определили сыновья кузнеца. – Только молота и не хватает.
Молот вскоре нашелся. Над лесом вилась струйка дыма. Рассыпавшись, фьялли неслышно подкрались к опушке полуоблетевшей рощи и наконец увидели усадьбу. Ворота стояли открытыми, возле них была привязана лошадь, со двора раздавались неясные человеческие голоса.
– Давай! – Как следует приглядевшись, Асвальд сделал знак копьем.
Молча и быстро, как стая теней, фьялли кинулись вперед. Из ворот им навстречу вылетел крупный серый пес, большелобый, вислоухий, лохматый, и бешено залаял, приседая и припадая на лапы, прыгая, но не подпуская к себе близко. Истошно вскрикнула женщина, несколько человек на дворе с перекошенными лицами бросились закрывать ворота, но не успели. С оружием наготове фьялли ворвались во двор. Большая часть осталась снаружи – в небольшой усадьбе всем было бы негде развернуться. Из хозяйского дома и пристроек выскакивали хозяева. Мужчин было человек десять, не больше. У кого-то был в руке нож, у кого-то дубина. При виде множества хорошо вооруженных воинов дубины падали из рук, глаза вытаращивались. Несколько мужчин прижималось к стенам дома, держа перед собой топоры и копья. У одного был даже огромный нож для разделки китовых туш, непонятно зачем нужный в глубине полуострова. Только один, рослый бородач с безумно блестящими глазами, ураганом бросился на пришельцев, обеими руками держась за рукоять топора. Двое фьяллей оттеснили его в сторону, а Рэв ловко стукнул сзади щитом по голове. «Хугнад, Хугнад!» – захлебываясь, кричала какая-то женщина. Но бородач упал, и все стихло. Остальные обитатели усадьбы стояли, опустив оружие, и возле лица каждого поблескивало несколько фьялльских клинков.
Асвальд вышел вперед.
–Кто хозяин? – строго спросил он.
– Хозяина нет, он в лесу, – робко подала голос одна из женщин.
– А это кто же? – Гельд кивнул на бородача, который лежал на земле. Его топор Рэв подобрал и держал в руке.
– Это Хугнад, – ответил кто-то из работников. – Он с побережья.
– Он у вас не берсерк[54]?
– Кто его знает? – Старик развел руками и бросил на землю подхваченную второпях палку. Его подслеповатые глаза скользили по лицам нежданных гостей и все не могли найти старшего. – Он уже дрался... с вашими. Говорят, его сильно ударили по голове... Вот так же. И он стал вроде бешеного. То все молчит, а то как пойдет крушить... А кто вы такие и чего от нас хотите?
– Нам нужно железо, – ответил Асвальд. – Мы видели ваши копи, угольные ямы и печь. Оно у вас есть, не отпирайтесь. Отдайте нам его, и мы больше ничего не тронем.
54
Берсерк – могучий воин, способный приходить в исступление, неуязвимый и заключающий в себе силу нескольких человек.