– Я слышал, что ты – противница фьяллей! – Гутхорм наконец хоть что-то сообразил и понял, с кем имеет дело. – Разве нет?
– Да! – Хёрдис дочь Фрейвида высокомерно кивнула. – У меня с ними свои счеты.
– Так почему же ты не хочешь помочь нам против них? Ведь я собираю железо, которое пойдет на мечи наших воинов!
– У меня с фьяллями свои счеты! – надменно повторила Хёрдис. – И вам нет до них дела, я никому не позволю вмешиваться в мои дела! Мне мечи не нужны. А если кому-то нужно железо, то он должен попросить его у меня!
– Попросить? Конунг – попросить? – В голове Гутхорма не укладывалось подобное.
– Да! – Хёрдис повелительно взмахнула своей кривой палкой, и Гутхорм вздрогнул: такой нечеловеческой жестокой силой веяло от ее облика. Она была не выше него, но казалась огромной, как гора. – Конунг будет меня просить, а не распоряжаться здесь, как в собственной усадьбе. Убирайся отсюда, Гутхорм ярл!
– Я не уйду, пока не получу нужного мне! – Гутхорм понемногу пришел в себя и не мог позволить чтобы им распоряжалась ведьма. – Мне нужно железо для мечей!
– Ты получишь мечи! – Хёрдис вдруг прищурила глаза, правая половина ее рта дернулась кверху, обозначая усмешку. – Ты получишь отличные фьялльские мечи, числом не меньше сотни. Среди них, кстати, имеется прекрасная вещь – меч самого Стюрмира. Только я не знаю, где он у тебя будет – на поясе или в животе. Это уж как выйдет. Тебе недолго ждать. Еще денек-другой ты покружишь между гор, отыскивая выход на побережье, а потом придут фьялльские мечи и укажут тебе дорогу. А пока прощай, Гутхорм Длинный, да береги железо, которое собрал – недолго тебе еще им любоваться.
Женщина повернулась и как бы сразу исчезла: ее темная одежда и темные волосы слились с ночным мраком. Вдруг опять появилось светлое пятно лица: она обернулась.
– Да не вздумай обижать моих людей, – предостерегла она. – Каждый удар ты нанесешь мне, а я умею мстить.
Светлое пятно исчезло. Голубоватый свет костров стал медленно гаснуть, и двор усадьбы погрузился в полную тьму.
На шестой день путешествия по Медному Лесу фьялли наконец нашли следы настоящего противника. На влажной гальке возле ручья отпечатались следы лошадиных копыт. Отряд из четырех десятков всадников и с десятком волокуш позади подъехал к переправе с другой стороны, но направлялся туда же – на северо-запад.
– Давно, дня два, не меньше, – говорили хирдманы, осматривая следы. – Четыре десятка и волокуши – это он, Гутхорм Длинный. Везет нашу добычу!
– Должно быть, теперь уже скоро будет этот Совий перевал!
– Тут, говорили, должны быть две горы и внизу усадьба с белой оградой.
– А в усадьбу пойдем?
– Посмотрите-ка! – Гельд Подкидыш, забравшийся на самый высокий скальный уступ над потоком, прищурился и показал куда-то вдаль. – Я вижу две горы с перевалом между ними. Усадьбы, правда, нет, но если она с той стороны... Видно, скоро будем на месте.
– Темнеет, похоже, – заметил Рэв.
– Еще как похоже! – Гельд спрыгнул с валуна и подошел к Асвальду. – Что скажешь, ярл? Пойдем пугать местных бондов прямо сейчас или отложим до утра?
– А что если Гутхорм ночует в этой усадьбе? – спросил Эймод сын Ульва.
– Мы не успеем дойти туда до темноты, – решил Асвальд, окинув взглядом небо и вершины гор. – Пройдем еще немного, найдем место посуше и будем ночевать.
Для ночлега выбрали широкую каменистую площадку, скалами закрытую и от ветра, и от чужих глаз. Когда все устроились и только дозорные прохаживались возле костров, Гельд решил ненадолго углубиться в ближний лесок – бывает, что возникает надобность. В ельнике было темно, как в мешке, знаменитая квиттингская луна в этот вечер опозорилась и лишь бледно посвечивала где-то среди облаков. Гельд уже шел обратно, на ощупь обходя еловые стволы и выставив вперед руку, чтобы не хлестнуло колючей лапой по лицу, как вдруг рядом раздался шорох. Гельд мгновенно прижался спиной к стволу, в руке его оказался длинный нож. И лишь потом возникла мысль, что это может быть кто-то из своих.
– Ш-ш-ш! – зашипел голос в трех шагах от него, и теперь Гельд был уверен, что свои тут ни при чем. От ощущения чего-то чужого и даже чуждого у него поджались уши. – Не шуми. Не бойся.
Гельд молчал: было не время уверять в своей несокрушимой храбрости. Клинок его ножа вдруг сам собой начал светиться, изливая голубоватое призрачное сияние, вроде тех огоньков, что пляшут в полночь над курганами, где зарыты сокровища. И в этом свете Гельд увидел поблизости невысокую человеческую фигуру. Обеими руками разведя в стороны тяжелые еловые лапы, на него настырно смотрела девчонка лет пятнадцати, и это лицо, серое в призрачном свете клинка, неожиданно напомнило Гельду лицо Борглинды: такое же округлое, с немного вздернутым носом и черными бровями, с большими глазами... Нет, глаза были еще больше и горели совершенно немыслимым светом, а над ресницами густела тьма, как наведенная сажей.
В девчонке было что-то неправильное. Не удивляясь свечению клинка, Гельд уверенно отметил про себя: ведьма. Тут любой дурак догадается, даже если бы и не повидал перед этим замороченный перевал и змеиный хворост. Девчонка смотрела на него, а он смотрел на нее, и вместо страха чувствовал напряженное ожидание: чего ей от меня надо?
Девчонка отпустила одну из еловых лап и шагнула чуть ближе. Гельд хотел попятиться, но не мог, поскольку упирался спиной в ствол ели. А покинуть эту надежную опору он не решался.
– Не бойся, – повторила девчонка. Голос у нее был низкий и сиплый совсем не по-девичьи. – Я просто расскажу, что вам делать дальше. Завтра утром вы выйдете в долину, она тянется до самого Совьего перевала. Но вы туда не ходите. Идите направо, через осиновый лог, по склону горы. Там не так давно прошел смерч, много деревьев выворочено, не ошибетесь. Я разбросаю черные камни, идите по ним. Так вы попадете к Совьему перевалу, не выходя в долину. Гутхорм Длинный бродит здесь уже четвертый день, и я хочу, чтобы вы пришли к перевалу раньше него. Вы будете ждать его там, и тогда я пущу его к перевалу. Он никак не может найти его, бедненький! А уж когда вы встретитесь, моя помощь вам больше не понадобится. У вас ведь втрое больше людей! Ну? Ты понял?