Ивар не сдавался. Молчаливая и совершенно неравная борьба длилась все время короткого разговора:
- Ты не передумал, Кай?
- Нет, - (рука все сильнее сдавливает рвущуюся на волю Иварову ла- донь, мальчику кажется, что сейчас затрещат кости), - нет, уговор доро- же денег.
- Что ж...
- Мои люди дают мне знак, что условия соблюдены, - (тут Ивар предпринял маневр, расслабил пальцы и тут же потянул снова, но железная хватка не ослабела, Ивар чуть не вскрикнул).
- Ты выполнишь обещанное?
- Ты можешь забирать старшего.
Саня шагнул вперед; Ивар сам не понял, как удалось в этот момент удержаться и не забиться с ревом в руках Барракуды, пытаясь вырваться и повиснуть на отцовой шее... Саня сделал еще шаг, Ивару показалось, что брат его заперт внутри стоп-кадра, застыл, будто муха в янтаре... И лю- ди Поселка застыли вокруг тяжелых контейнеров, и люди Города замерли, подались вперед, и вросли в песок белые машины...
Отец протянул руку, будто собираясь хлопнуть Саню по плечу - и вместо этого вдруг вскинул невесть откуда взявшуюся толстую короткую трубу. Мгновение - и черный раструб уставился Барракуде в грудь; пальцы Барракуды так сдавили Иварову ладонь, что тот не удержался и вскрик- нул-таки.
- Прикажи своим людям бросить оружие... - эту фразу Ивар уже где-то не раз слышал. Наверное, в фильме про разбойников.
- Но Онов, - возразил Барракуда чуть удивленно, - мои люди безо- ружны, как договаривались...
- Прибереги свои байки для женских ушей! Пусть все поднимут руки и отступят назад... - и, обращаясь к сыновьям: - К машине, быстро!
Ивар отгрыз бы собственную руку, удерживающую его в капкане. Ры- вок... Серое небо перед глазами. Еще рывок - зеленоватая пыль... Секун- ды растянулись, как жевательная резинка, и голоса звучат басовито, уми- ротворенно, как на испорченной кассете:
- Я раз-во-ро-чу... те-бе... реб-ра... Ко-валь...
- Ты на-ру-шил... ус-ло-ви-я...
- И-вар...
- И-и-и-вар...
Беззвучно отлетает крышка контейнера. Над краем поднимаются головы в бронированных шлемах; крик. Отброшенная ударом, отлетает рука отца, сжимающая оружие... Толстая труба разражается в небо глухим хлопком... Снова крик; клочковатое, подстреленное небо. Чирикающие звуки выстре- лов, белые вспышки; кто-то ревет, срывая голос: "Осторожно, там дети!.. Не стреля-ать!"
Мешанина криков и выстрелов. Чья-то тень между Барракудой и Оно- вым, кто, откуда, толстая труба снова хлопает, кто-то падает...
- Ивар!! К машине!!
- Не стреля-ать!..
...Все окончилось мгновенно, как и началось, будто оборвался странный, шумный, невнятный рекламный ролик. Наверное, прошло всего се- кунды три; Ивар лежал ничком, и перед глазами у него медленно осыпались в чей-то след потревоженные серые песчинки.
Кто-то всхлипнул. Кто-то сказал шепотом:
- Сволочи... Что же это... Онов... мерзавец...
Пролагая дорогу среди песчинок и камушков, в маленькую ямку перед глазами Ивара скользнул густой красный ручеек. Завертелся на дне, будто устраиваясь поудобнее.
Он поднял голову.
Ноги, чьи-то ноги, и еще, и еще... За ними, как за редким лесом - неподвижно лежащий на песке человек. Другой человек, присевший рядом... Это Барракуда. Он жив.
Ивар встал. Его тут же крепко взяли за плечи.
К трем белым машинам бегом отступали вооруженные люди; Ивар не сразу увидел отца - тот нес на плечах... Кого-то нес... Не очень боль- шого, не взрослого. Путь его по серому песку отмечен был темной дорож- кой...
- Не надо! - крикнул Ивар.
К нему обернулись хмурые лица. Глянули мельком - и вернулись к то- му, кто неподвижно лежал на земле.
Рванулись с места белые машины, заспешил им вслед опустевший вез- деход...
Неуклюже, будто заведенный, Ивар подошел - и впервые в жизни уви- дел мертвого человека.
На сером песке без шлема лежала Ванина. Подбородок ее казался пок- рытым красной лаковой краской.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
* * *
Один и тот же эпизод повторялся и повторялся на маленьком плоском экране. Временами Ивар уставал и закрывал глаза.
Отец упустил мгновение. Ему надо было стрелять сразу... Если бы он выстрелил в ту же секунду, Барракуда был бы сейчас мертв, Cаня - цел, а Ивар - свободен...
"Прикажи своим людям бросить оружие" - "Но Онов, мои люди безоруж- ны, как договаривались"...
Поднимаются бронированные шлемы над краем подложного контейнера. Отец, отец... Ты все предусмотрел... Но надо было стрелять СРАЗУ...
Ивар видел со стороны себя - какой маленький, растерянный, глу- пый... Ведь и у него был шанс - рвануться к машинам... Упустил. Упус- тил, сорвал всю операцию, ведь это из-за него откатился десант, в стра- хе за его жизнь... И у отца снова связаны руки. И он не может отомстить за Саню.
Они метили в Барракуду... Какой-то истеричный капрал сразу же зао- рал "не стрелять"... Да надо было стрелять, надо! Если бы Саня не ки- нулся на помощь отцу... Если бы он побежал прочь со всех ног, как было велено... Если бы все делали, как велел отец, то ничего бы не случи...
Крупный план упавшей Ванины. Плохое качество съемки - камера ме- чется, упираясь то в землю, то в небо... Нет, она просто не должна была кидаться к Барракуде. Не должна была.
Снова все сначала: "Прикажи своим людям бросить оружие" - "Мои лю- ди безоружны, как договаривались"... До чего бездарно снято. До чего бездарно исполнено - метить во врага, а попасть в Саню... Прямо в грудь, и вот он оседает, удивленно глядя на отца... Мельтешит, прыгает изображение. Саня жив. Он жив, он только ранен. Отец спасет его... спа- сет...
Он очнулся в своей комнате-камере. Часы его остановились - плохая примета. Перед глазами вертелся, будто устраиваясь поудобнее, кровавый ручеек в песчаной выемке. Вертелась на его гребне маленькая белая щеп- ка...
В который раз за прошедшие сутки ему показалось, что он спит и ви- дит плохой сон. Но разве во сне может болеть отдавленная рука?
Он поднес кисть к глазам - красные, опухшие пальцы, следы железной хватки Барракуды... Его люди стреляли или нет? Вранье, что они были бе- зоружны... На может быть...