Через площадь Белой Богородицы к моему дому шли Яго и Гектор дель Кастильо. Я сообщил им по телефону результаты тестов ДНК, согласно которым я был прямым потомком канцлера Айялы. Новость их тоже потрясла, и мне не терпелось с ними поговорить. Я хотел узнать, что они об этом думают и смогут ли найти документальные подтверждения.
Когда мы встретились на пороге квартиры, Гектор сердечно обнял меня. Яго держал в руке портфель. Я пригласил их войти.
Мы сели вокруг журнального столика в гостиной, и я вручил им найденный экземпляр хроники Дьяго Велы.
– Вот, держите. Нынешний хозяин башни в ближайшее время оформит необходимые документы, чтобы передать ее на законных основаниях. Теперь она снова принадлежит вам.
Яго провел пальцем по кожаному корешку, забыв надеть перчатку.
– Сколько лет… – прошептал он.
– Сколько лет наша семья ждала этого момента, – вмешался Гектор. – Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь отблагодарить тебя за то, что ты сделал, Унаи. Но у Яго тоже кое-что есть: письмо. Нам хотелось бы зачитать его тебе.
Словно вынырнув из глубины веков, Яго достал из портфеля пергамент в защитном пластиковом конверте.
– В тот день, когда Дебу похитили, ты спросил меня о Йеннего. Я не хотел еще больше расстраивать тебя тогда, а сегодня кое-что принес.
– И что же?
– Письмо Оннеки де Маэсту, адресованное Дьяго Веле незадолго до ее смерти в тысяча двести втором году, через два года после окончания осады. Она заболела белой чумой, которую теперь называют туберкулезом. Зная, что скоро умрет, Оннека отправила это послание.
Яго вручил мне документ, и я попросил его прочесть. Он процитировал по памяти:
Мой любимый Дьяго!
Йеннего упал в ров и утонул. Я нашла его, но боялась, что ты мне не поверишь после того, как я столь недостойно восприняла новость о беременности Аликс де Сальседо. Останки мальчика покоятся в могиле моего отца. Там вы найдете два тела. Вслед за этой бедой началась осада, и я так и не набралась смелости признаться даже своему мужу Нагорно, который обожал ребенка. Я не стала заботливой и любящей тетей. Я видела в Йеннего сына, в котором мне было отказано и который должен был родиться у нас с тобой. Однако сейчас важнее твоя душа, потому что моя уже покидает тело, и я не хочу уходить с этим бременем. Ты можешь оплакать его там, на могиле моего отца.
– Письмо составляет часть личной переписки семьи Вела и всегда находилось в распоряжении наследников. Оно написано позднее хроники, и поэтому ни в ней, ни в романе «Повелители времени» не говорится о том, что случилось с Йеннего. О существовании этого письма не знали ни потомки Нограро, ни другие семьи.
– Значит, Йеннего погиб в результате несчастного случая, – прошептал я. – Если б только Оннека все рассказала, от скольких страданий она бы всех избавила!
Яго молча кивнул и аккуратно убрал пергамент.
– Есть еще кое-что, чем мы хотим с тобой поделиться. Давайте прогуляемся по Средневековому кварталу. Я давно не бродил по этим улицам после снегопада.
Я посмотрел время на экране телефона.
– Ладно. Дедушка играет с Дебой в парке Эчанобе, и мне скоро нужно сходить за ними.
– Мы хотели бы с ним поздороваться. Я очень рад, что его старое сердце по-прежнему бьется, – кивнул Яго.
Мы вышли на улицу и втроем направились к площади Мачете.
– Ты сказал, что, согласно тестам ДНК, являешься потомком канцлера Педро Лопеса де Айялы, – начал Гектор. – Думаем, тебе полезно узнать кое-что важное относительно его наследия здесь, в Витории. Нограро были одной из враждующих семей во время борьбы между кланами Айяла и Кальеха. Жаль, что на этих улицах не осталось ничего от Айяла, учитывая, сколько они сделали для города… Например, вон то здание.
Они привели меня на самый верх лестницы Сан-Бартоломе.
– Здесь находились Южные ворота. Через них в город попадали все, кто прибывал из Кастилии. Видишь неровный участок стены? – Гектор указал на вход во дворец Вилья-Сусо. – Этим камням больше тысячи лет. Они являются частью самых ранних укреплений, возведенных первым графом доном Велой, предком Дьяго Велы. Эта семья всегда защищала город. Еще в седьмом веке они построили кузницу в том месте, которое сегодня известно как Старый собор. А сами жили в длинном доме, предназначенном для правителей. Именно они заложили колодец, кладбище и резные надгробия, недавно обнаруженные археологами.
Братья попросили меня обернуться и посмотреть на здание напротив, где сейчас располагалась городская социальная служба.
– На этом месте был возведен дворец Айяла в Виктории. Рядом с первой в Гастейсе часовней, ныне часовней Святой Девы Долорес в храме Сан-Висенте. Здесь они принесли присягу. Тут же, на священной земле, проводили собрания и вершили правосудие. Традиция осталась в прошлом, однако название – Арки правосудия – дошло до наших дней.