Сидя у костра и щурясь от огня, Почкин шевелил полуобгоревшей палкой раскаленные угли; трактористы больше не услышали от него ни одного замечания, он не поинтересовался новым чокеровщиком, и только Анищенко почувствовал смутное беспокойство: главный инженер рассматривал его так пристально, словно впервые видел.
«Уставился, дьявол, — подумал Анищенко со злом. — Сказал бы прямо, если заметил что…»
Когда трактористы расходились к машинам, Почкин окликнул Афоню:
— Холостяк! Сходи, пожалуйста, найди Назарова. У тебя, я вижу, воз готов, к следующей ходке поспеешь. Я подожду здесь, у костра.
— Сию минуту, Вениамин Петрович.
Прежде чем взревел первый мотор, Анищенко еще раз услышал голос главного инженера.
Поправляя на своем Монголе седло, Почкин негромко запел:
Анищенко представил главного инженера в хоре поселковой самодеятельности, улыбнулся и включил пускач; сильный внезапный стрекот заставил Монгола вскинуть голову, затанцевать на месте.
— Но, но, Монгол! Успокойся! — сказал Почкин, похлопывая коня по шее, и тот скосил на хозяина злой, настороженный глаз.
В конторе Головина встретил чем-то рассерженный парторг, остановил его в коридоре и, здороваясь, сказал:
— Мы тебя с утра разыскиваем, все участки обзвонили.
— Не нашли? А я по лесосекам проехался, знаешь, все-таки нечисто у нас работают, по весне придется зачищать основательно.
Они прошли в кабинет. Головин снял пальто, оборвалась вешалка, и он зацепил его на крючок воротником. Глушко, опершись на спинку кресла, молча ждал. Приглаживая волосы, Головин прошел к столу, был он в потертой теплой безрукавке на собачьем меху — часто ныло простреленное плечо. Глушко подумал, что эта безрукавка и низко опущенные, вислые, как у грузчика, чуть косоватые плечи знакомы ему уже лет десять; сейчас он прежде всего подойдет к столу, подумал Глушко, поправит телефон и начнет перебирать почту, и, когда Головин сделал все точно так, Глушко засмеялся.
— Выкладывай, Данилыч, — сказал Головин, одновременно просматривая бумаги, и, не дождавшись ответа, поднял голову, встретил взгляд Глушко.
— Кузнецов приехал.
— Из Совнархоза?
— Откуда же еще его принести может, орла.
— Ну и чего ты веселишься? — недовольно спросил Головин.
— С ним ревизор-бухгалтер, понимаешь…
На лице Головина мелькнуло удивление.
— Прекрасно, не первый раз, а за нами вроде бы никаких грехов по-прежнему, пусть покопаются. Надо же и им место под солнышком.
— Я тоже так думал, но ревизор, оказывается, явился по докладной Почкина, не выдержал, собачий сын, настрочил.
— А он не скрывал, — с досадой сказал Головин. — Здесь противник принципиальный, сам знаешь, второй год на ножах.
— Ерунда, Трофим, все ты благородную базу подводишь. Гнать таких в шею, вот что надо, я тебе об этом сколько раз говорил.