Фрэнк. Что случилось?
Бити. Ой, не надо об этом, с меня хватит! Сюзи, видите ли, не желает разговаривать с мамой.
Перл. Она уже полтора года с ней не разговаривает.
Бити. А почему ты с мамой поссорилась, Перл?
Фрэнк. Потому что мать невозможно упрямая.
Перл. Потому что она мне как-то сказала, что хочет переменить маклера в рабочем тотализаторе, вот почему, и просила меня это сделать. Я говорю— ладно, только на это надо недели две, а она разозлилась и сказала, что я не хочу ей помочь. А я спрашиваю ее — почему же вы сами-то это не сделали, а она говорит — потому что была больна и не могла сходить к Джону Клейтону, очень он далеко живет. А потом как напустится на меня — ты что, говорит, не веришь, что я больна? А я говорю— конечно, не надо было этого говорить, — что вы, говорю, мама, вы совсем не выглядите больной. С тех пор она со мной не разговаривает. Только бы она меня сегодня не обрезала.
Бити. А мне она по-другому рассказывала.
Фрэнк. Мать всегда ссорится.
Перл. А что ей еще остается, когда она целый день торчит одна в этой дыре. Папаша Брайант не больно-то разговорчив, даже когда дома.
Фрэнк. Да она с собственной матерью уже три года не разговаривает. С тех самых пор как бабушка Дайке взяла к себе Дженни — когда у нее родилась эта незаконнорожденная девчонка Дэфни.
Бити. Черт! Ну и семейка!
Фрэнк. Я ж говорю, могучий клан.
Входят Джимми и Дженни Билс.
Дженни. Здравствуй, Фрэнки, здравствуй, Перл, здравствуй, Бити.
Фрэнк. Вот еще пополнение могучего клана.
Дженни. Могучий клан? Скажи лучше — могучее сборище дурней. А где же он?
Фрэнк. Таинственный незнакомец еще не прибыл — мы ждем.
Дженни. Долго я ждать не собираюсь, я есть хочу.
Перл. Вся семейка Брайантов только и думает, что о своем брюхе.
Фрэнк (к Джимми). Ну как, в общество уже вступил?
Дженни. Какое общество?
Фрэнк. Как, он тебе не сказал?
Джимми. Заткнись, Фрэнк Брайант, не то мне несдобровать.
Фрэнк. У-у, это такое общество — что надо! Я тебе расскажу. Сидим мы как-то в кабачке — Джимми, я, Старки, Джонни Оутс и Бонки Доусон, пропустили маленько, и тут на Джимми накатило, ну как бы тебе сказать, ну… приспичило, в общем! Да, приспичило, значит! Вот он и начни жаловаться— да что это такое, говорит, каждый день все одна и та же булка, надоест кому хочешь. Тогда Бонки Доусон и говорит: мать честная, наверно, есть такие бабоньки, которым тоже приспичило! А Старки говорит — конечно, есть, да только как их узнать? Замолчали все, думаем, и вдруг Джимми говорит, надо, говорит, общество организовать из тех, кому хочется время от времени перехватить, и все мы должны носить значок, и если, говорит, увидишь бабоньку со значком — значит, и она не прочь перехватить.
Джимми. Кончай, Фрэнки, не то получишь по черепушке.
Фрэнк. Это еще не все. Старина Джимми потом говорит: надо нам придумать пароль, чтобы знать, сильно ли тебе приспичило. Слушай, что он предложил. Подходишь ты, например, к такой бабоньке, у которой значок прицеплен, и спрашиваешь: вы сколько кусков сахару в чай кладете? Если она говорит «два» — значит, она не прочь побаловаться, но ей еще не очень приспичило. А если говорит «четыре», то знай, что на нее накатило вроде твоего, понятно?
Дженни. А если бы она сказала, что кладет шестнадцать кусков? Его бы, наверно, кондрашка хватил.
Пауза.
Перл. А где мамаша Брайант?
Бити. Наверху, переодевается.
Перл. А папаша Брайант?
Бити. Возится со своими свиньями.
Фрэнк. Тебе еще повезло, что я пришел.
Бити. Почему это?
Фрэнк. Был бы солнечный день, я бы в поле был, на уборке.
Перл. А гроза-то какая разыгралась прошлой ночью. Гром, молция — до самого утра.
Бити. Ронни обожает грозу. Может часами сидеть и смотреть.
Фрэнк. Вот чудак!
Дженни. Правда, он какой-то странный, верно?
Бити. Скоро сами увидите.
Джимми. Сестер у него нет?
Бити. Есть одна замужняя, она недалеко отсюда живет.
Перл. В деревне городская девушка? Зачем это ей понадобилось?
Бити. Ее муж столяр, делает мебель кустарным способом.