Дженни. Что-что?
Бити. Пожар, говорю. Любовь среди дня. Ты пробовала? Самое подходящее время. Вечером гуляй или развлекайся, по ночам спи, утром учись, работай, занимайся хозяйством, но любовь — сильная, свежая, — когда у человека больше всего энергии. Любить надо днем.
Джимми. И что же, ты всякий раз с работы уходишь для этого?
Бити. Я же говорю про субботы и воскресенья, дурень.
Дженни. Ой, Бити, стыда у тебя нет.
Бити. Лопни мои глаза, Дженни Билс, ты покраснела. Неужели ты никогда не любилась днем? Спроси тогда у Джимми.
Дженни (вставая, чтобы принести сладкое). Помолчи лучше и ешь мороженое. Оно с клубничным сиропом. Хочешь еще, Джеймс?
Джимми (берет одной рукой мороженое, другой продолжает зашнуровывать ботинки). Дай, пожалуйста, ванильного. (Ест.) Хорошее мороженое, правда? Из белого молока джерсийской коровы.
Бити. Это тоже вкусное — из розового молока, да?
Пауза.
Джимми. Ага! (Пауза.) Из молока от розовой коровы!
Пауза. Все с удовольствием едят мороженое.
Дженни (продолжая есть). Помнишь Дики Смарта, Бити?
Бити (продолжая есть). Кто это?
Дженни (продолжая есть). Мы с ним как-то выпили у «Аистов», когда ты в прошлый раз приезжала.
Бити. А-а, помню.
Дженни (ест). Так вот его бык забодал в прошлый четверг. Левое ухо чуть не напрочь оторвал, колено было все в крови, ребра помяты и растяжение связок на ногах.
Пауза. Все доканчивают мороженое.
Бити. Весело ему пришлось!
Дженни. Не говори. (К Джимми.) Уходишь?
Джимми. Угу.
Дженни собирает грязную посуду.
Бити. У тебя прежний участок, Джимми?
Джимми. Да.
Бити. Не очень-то приятно идти в такую погоду.
Джимми. Это еще ничего — через несколько недель не так развезет — ноги не вытянешь!
Бити. Что ты в этом году сажал?
Джимми. Картошку, морковь, капусту, еще свеклу, салат, лук и горох. Да, горох у меня в этом году не уродился.
Дженни. Бог с ним, я не очень его обожаю.
Бити. В общем урожай неплохой.
Джимми. Ага. (Принимается точить серп.)
Бити (вскакивая). Я помогу тебе мыть посуду.
Дженни. Ну что ж.
Бити. Где полотенце?
Дженни. Вот.
Бити помогает собирать посуду со стола и мыть ее. Эта пауза должна быть заполнена. На всем протяжении пьесы ни один из персонажей не проявляет себя в активной деятельности. Вспышки Бити являются исключением. Остальные живут неторопливой деревенской жизнью. День сменяется ночью, ночью люди спят, происходит чередование зимы, весны, лета и осени — их ничто не удивляет. Они говорят словно приступами, и почти всегда разговор начинается со сплетен, но если уж заговорили, то произносят слова быстро и как бы изображая в лицах. Они обладают несомненным чувством юмора. Не в их обычае проявлять любовь друг к другу, хотя это вовсе не означает, что они не будут огорчены, если кто-нибудь из них умрет. Паузы очень важны — так же важны, как и их манера говорить.
Дженни. А что там с забастовкой в Лондоне? Каково в городе без автобусов?
Бити. Замечательно! Никакого шума, а улицы, поглядела бы ты на улицы — всюду полно людей, город стал какой-то… человечный.
Джимми. Зря не пошлют нас, территориальные части, мы бы в два счета с этой забастовкой покончили.
Бити. Милое дело — рабочий человек, а так говоришь про своих товарищей.
Джимми. Ах, тебе не нравится. А сколько они зарабатывают, эти автобусники, — скажи? А что получает батрак? Тебе это известно, девушка?
Бити. Так пусть тогда батраки тоже бастуют! Разве батракам будет легче, если автобусники перестанут бастовать?
Дженни. Все-таки наши получили прибавку, знаешь? Папаша Брайант будет теперь получать шесть в неделю, как свинарь, а Фрэнк — семь и шесть в неделю, как тракторист.
Джимми. Подожди, Холл кого-нибудь обязательно уволит.
Дженни. Что верно, то верно. Такие сволочи, ей-богу. Как только дадут прибавку, так кого-нибудь уволят. Как пить дать. Вот увидишь, спроси папашу Брайанта, когда придешь домой, спроси, кого уволили после прибавки.