— Вы что-то делали с чашкой, когда несли ее в кабинет Комина?
— Нет — уверенно сказал Ковров, даже не смотря на своего адвоката.
— Чашка осталась в кабинете?
— Вроде бы да. Я уже не думал о чашке.
— А когда там оказался яд?
— Я не знал, что там яд! — горячо сказал Ковров. — Может быть Валя насыпала его туда, чтобы подставить меня?
— А какой у нее может быть мотив для того, чтобы подставить Вас? — ровно-деловым тоном спросил следователь, продолжая записывать ответы допрашиваемого.
— Я не знаю! — горячился Ковров. — Раз Вам кто-то сказал, что Комин хотел меня отстранить, может быть, кто-то из топ-менеджеров был заинтересован в том, что устранить меня таким образом? Кто Вам сказал, что Комин хотел меня отстранить?
— Вопросы здесь задаю я, — спокойно, но твердо сказал следователь. — Вы планировали убийство Комина Геннадия Максимовича?
— Нет! Я не убивал Комина!
Ковров даже привстал со своего стула, крича это. Услышал крик, в кабинет заглянул конвойный.
— Сядьте! — жёстко сказал следователь, и сделал конвойному знак рукой, что все в порядке.
Ковров осел обратно на стул, но не мог успокоиться.
— Я не убивал его! Слышите — не убивал!
— Это мы разберемся. Это все, что Вы можете сказать о событиях того дня в связи со смертью Комина?
— Да.
Следователь закончил оформление своей части протокола допроса и передал его для ознакомления Коврову и его адвокату. Они прочитали его.
— Замечания есть? — спросил у них следователь.
— Нет.
— Подписывайте.
Ковров и его адвокат подписали протокол.
— Сопровождающий! — позвал следователь офицера. — Отведите подследственного.
Офицер вошел и повел Коврова; адвокат тоже вышел из кабинета.
Руководитель Следственного управления остановил трансляцию.
Белогоров задумчиво смотрел перед собой:
— Похоже на сцену из «Места встречи изменить нельзя», помнишь — допрос Груздева — «Я не убивал! Слышите — не убивал!!!».
— А… А, ну да — согласился руководитель. — Что думаешь?
— Не знаю пока. Пока что мне кажется, что этот Ковров действительно мог не убивать Комина. Ну вот такое впечатление. Ты же понимаешь, я в судьбе Коврова не имею заинтересованности.
— Но на чашке отпечатки пальцев Коврова, и в чашке был яд.
— А в кабинете видеокамер не было?
— Нет, там не было. Мы все видеозаписи получили.
— Может быть, Ковров и хотел бы отравить Комина, и яд подготовил, и принес его, но мне почему-то кажется, что отравление осуществил кто-то другой, опередив Коврова, — предположил Станислав.
— Ну не знаю, — усомнился в его версии руководитель Следственного управления, — пока что все свидетельствует против Коврова — и отпечатки, и яд, и мотив убить Комина, чтобы не потерять должность и не подпасть под расследование.
— Ну, мы его «топить» не собираемся — для интересов младшего Комина безразлично, кто убил его отца. Как вы расследуете — так и будет.
На обратном пути Станислав думал — как же все-таки легко люди решаются на убийство. Что-то неуловимо-интуитивное, основанное на большом психологическом опыте адвокатской практики, подсказывало ему, что Ковров все-таки действительно не убивал Комина. Однако отпечатки его на чашке были — это бесспорно — значит, он что-то мог замышлять. (Зачем он вообще взялся за этот поднос и понес его в кабинет?). Даже если его сомнение верно, все равно, то, что Ковров мог, опасаясь, что босс лишит его должности, вот так вот взять, достать яд, в тамбуре между внешней и внутренней дверями кабинета насыпать его в чашку чая и отнести своему боссу — это ощущалось как дикость. Глупая, к слову, дикость — ведь Коврова все равно быстро вычислили бы как убийцу. Насколько же он опасался объявления Коминым о снятии его с должности финдиректора на том совещании! Раз так открыто рискнул. И так глупо подставился и проиграл.
Однако это дикая, но реальность; адвокатская практика знала и еще более дикие случаи убийств.
Диких — и глупых.
Как часто бывает, Сергей написал в середине дня по WhatsApp, но Станислав часто забывал проверять сообщения в мессенджере (или проверял, но, не ответив сразу, потом забывал ответить, закрутившись в потоке текущих дел). Соответственно, не получив ответа в мессенджере, Сергей примерно через час звонил. Так получилось и сегодня. Станислав, приняв звонок, сразу стал сбивчиво говорить, оправдываясь, и не давая Сергею начать говорить первому:
— Серёж, привет, извини, видел, что ты написал, но не ответил.