Станислав интуитивно почувствовал, что несмотря на всю напряжённость между Борисом Лировым (радеющим за интересы дочери), с одной стороны, и всем остальным топ-менеджментом корпорации, с другой стороны, они всё-таки постараются договориться между собой — разумеется, тайно от Романа и его адвоката.
Ну очевидно же.
И договориться, конечно же, явно за счёт интересов Романа Комина. Поэтому Белогоров и пришел на эту встречу, чтобы вскрыть сговор против Романа. Понятно, что заговорщики могли сколь угодно и как угодно встречаться так, что он и не проведал бы никогда об их переговорах, но он со всей уверенностью своего опыта знал, что появление в самом логове противников и обозначение им там того, что он знает, что они замышляют — будет иметь сильнейший психологический эффект.
То есть он наносит психологический удар, ничем не рискуя — ведь никто и ничто не помешают им с Романом уйти с этой встречи ровно тогда, когда он посчитает это нужным.
Поэтому он продолжил, обращаясь уже к Лирову:
— Борис Степанович, я, конечно, не могу знать всех подробностей, но Вадим Викторович наверняка заверил Вас, что завещание на имя Вашей дочери будет реализовано в той части имущества Геннадия Максимовича Комина, которое он и другие директора не захватят предъявлением требований от имени корпорации по фиктивным долгам Геннадия Максимовича. И Вы надеетесь, что они выполнят это обещание.
По тому, как невольно переглянулись Горохов с Томилиным, директором регионального развития Корпорации, вкрадчивым и малозаметным, Станислав понял, что угадал. А с учётом того, с кем переглянулся Горохов, он понял, в каком направлении нужно продолжать:
— Борис Степанович, Вы давно видели отчёты региональных филиалов? Вы знаете, что Ваши заклятые друзья банкротят их и делают на их базе самостоятельные компании?
И он тут же понял, что, попал, как говорится, «пальцем в небо — да прямо в яблочко»: Томилин, и так по жизни старающийся не выделяться, сидел молча, полностью ошарашенный тем, что сказал Белогоров, а Горохов кипятился так, что даже встал с места:
— Боря, не верь ему! Верь нам! Давай держаться вместе! Мы же одна команда!
Адвокаты пытались остановить его. А Лиров тем временем прозревал:
— Так вот почему мне не дали региональные отчёты?! Ты же сказал мне, что из-за смерти Комина все сроки их сдачи сдвинулись на 5 недель!
Станислав вкрадчиво произнес, обращаясь к Лирову:
— Борис Степанович, Вы посмотрите на Павла Дмитриевича Томилина — и Вам сразу станет понятно, почему Вам сказали, что сроки сдачи отчётов в этом году сдвинулись. Они сдвинулись, чтобы Вам это так представить, а за это время оформить все так, как нужно им.
В спор вступил Александр Бутов, директор по логистике — рослый крупный мужик (правда, уж полнеющий), с внешностью которого хорошо вязалась простота и безапелляционность (и видно было, что останавливать его адвокаты не спешат — ибо его весовая категория явно была больше):
— Борь, да не слушай ты этого адвоката, он тут что угодно скажет, чтобы нас поссорить!
Началась свара. Лиров, Горохов, Бутов, Томилин что-то говорили друг другу все вместе одновременно, все спорили; другие директора предпочитали отмалчиваться, а адвокаты директоров вообще решили не вмешиваться в эту склоку — им платили за юридическую помощь, а не за выступление в роли рефери.
Наконец Белогоров сказал Роману (с большими глазами смотревшему на эту свару) «Пойдёмте», они встали с кресел, и когда они выходили из-за стола, Станислав сказал остающимся:
— В общем, вы ясно понимаете, что Юлия Валерьевна будет поддерживать иск о выделении супружеской доли, а Роман Геннадьевич будет поддерживать иск о недействительности завещания в пользу Вас, Маргарита Борисовна, и иск о недействительности всех долговых обязательств, будто бы выданных его отцом, и все эти сделки будут признаны недействительными. А иск своей матери Роман Геннадьевич признает в первом же заседании.
Последнюю фразу Белогоров сказал так уверенно и так ровно, что все остающиеся поневоле притихли.
И в этой тишине Станислав продолжил:
— А вот кстати, — сказал он, уже поднимаясь с кресла и обращаясь к Горохову, — все-таки, мы с вами проведем такое же совещание по поводу позиции по делу о недействительности завещания Геннадия Максимовича Комина? Вы ведь там третьими лицами привлечены, и хотя разбирательство дела будет приостановлено, мне как представителю истца очень важно знать вашу позицию.