— Ладно, я сформулирую по-иному, — сказал Бенджамин Карр. — Сможете ли вы жить на пятнадцать тысяч в год? Именно столько я плачу.
— Да, сэр, — не колеблясь, ответил Уилл. Карр выудил из кармана жилетки золотые часы.
— Через три минуты заседание моего комитета. — Он встал. — Пойдемте со мной и увидите, что к чему у нас тут. — И первым вышел из офиса.
В коридоре Уилл догнал его.
— Извините, сенатор, — вымолвил он, задыхаясь. — Я принят?
— Сынишка, — ответил Карр, не взглянув на него, — вы уже начали работать.
Поблескивание сигнальных огней аэропорта прервало воспоминания. Белый луч, потом зеленый. Уилл повел самолет на посадку. В конце полосы он развернул его, выключил двигатель, и по ушам ударил гул вертолета, садящегося совсем рядом, футах в пятидесяти. Его посадочные огни слепили, а по летному полю к нему примчалась машина полицейского патруля штата, светя фарами и мигалкой. Из вертолета вышел губернатор Джорджии Мак Дин, за ним следовали некий молодой человек и полицейский в форме. Дин заметил Уилла и закричал ему, перекрывая все шумы:
— Поехали, Уилл, я подвезу вас! Уилл забрался в патрульную машину и оказался зажатым между губернатором и его спутником.
— Вы знакомы с Робом Каттсом из «Конститьюшен»? — спросил губернатор.
Уилл пожал руку молодому человеку.
— Каково состояние сенатора? — спросил Каттс.
— Вот что, Роб, — сказал, губернатор, — Уилл знает не больше нашего, он только что приземлился. Через минуту будем в госпитале! — Он повернулся к Уиллу: — Я говорил с ним сегодня во второй половине дня. Он был вполне в норме.
Уилл кивнул.
— Я знаю.
— Всегда был сильным, как мул, — сказал губернатор. — И знаете, сегодня он говорил только о вас.
Уилл замер, вспомнив утренние обещания сенатора. Одно из них — рекомендовать его, Уилла, в преемники себе, если, не дай Бог, он умрет раньше срока. Притом, говорить сенатор собирался именно с губернатором штата. Значит, не потерял и минуты. Успел?.. Все молчали, пока машина не затормозила у входа в небольшой госпиталь.
Губернатор шел впереди, здороваясь с персоналом и всеми, кто попадался. У двери палаты, где находился сенатор, дежурил полицейский. Из нее вышел доктор.
— Губернатор, — сказал он, — я Ральф Дэниелс.
— Хай, Ральф, — ответил губернатор, пожимая ему руку. — Как поживаете? Или, если ближе к делу, как чувствует себя сенатор?
Доктор покачал головой.
— Боюсь, дела плохи. Не могу гарантировать, что он продержится до утра.
Роб Каттс, репортер, ринулся искать телефон.
— Доктор Дэниелс, я — Уилл Ли, главный помощник сенатора, — сказал Уилл.
— О, мы ждали вас — ответил доктор. — Мисс Эмми хочет вас видеть. Она в палате.
— Минутку, — сказал Уилл. — Прежде всего, пожалуйста, расскажите мне в точности, что с ним произошло и что сделано в госпитале.
— Ну, конечно, — ответил доктор. — К нам его привезли около шести часов. Его тошнило, наблюдалось онемение рук и ног — это классические симптомы. Мы сделали инъекции. — Доктор перечислил, какие. — Дали ему кислород, далее состоялось просвечивание. Теперь у нас, к счастью, есть оборудование, спасибо сенатору. — Уилл вспомнил, сколько труда он сам потратил когда-то, реализуя соответствующую инициативу Карра. Госпиталь получил рентгеновское оборудование в дар. — Он впал в афазию, потом в летаргию и в бессознательное состояние.
— Что такое афазия? — спросил губернатор.
— Неспособность отвечать устно, вообще как-то реагировать, — ответил доктор.
— Что показало просвечивание? — спросил Уилл.
— Кровоизлияние. Массивный сгусток крови в так называемой сфере Брока. Это участок мозга, контролирующий речь и двигательные реакции.
— Спасибо, — сказал Уилл. — Давайте войдем! — Он прошел вслед за доктором в палату, за ним вошел губернатор.
Бенджамин Карр лежал без движения и учащенно дышал. Возле него находились капельница с прозрачной жидкостью и баллон с кислородом. Его жизнь поддерживали искусственно — по трубкам. Уилл оцепенел от горя и жалости к этому человеку, который менее суток назад был силен, энергичен и полон жизненных планов.
Эмма Карр, сестра сенатора и единственная оставшаяся родственница, сидела рядом с ним на стуле около кровати, поддерживая его руку. Она увидела Уилла, лицо ее исказилось.
— Вы! — бросила она. — Вы это сделали, побуждая его так работать. Думаю, вы теперь рады, что сделали с ним это! Я хотела вас видеть, чтобы сказать это вам в лицо.
Уилл молча глядел на это похожее на птицу создание с седыми волосами и загоревшей на солнце Джорджии кожей. Что, черт возьми, она говорит? Она всегда была эксцентричной, и Уиллу приходило в голову, что ее присутствие в доме стоило сенатору многого — за ней самой приходилось присматривать, хотя она воображала себя хозяйкой. Дом сенатора вели черные слуги при бестолковом вмешательстве мисс Эмми, как все ее звали.
— Пожалуйста, мисс Эмми, — твердо сказал доктор, — мы должны сохранять здесь спокойствие.
Внезапно Бен Карр шумно вдохнул, затем последовал шумный выдох. Все обернулись и посмотрели. Он не дышал.
— Доктор, — только и смог вымолвить Уилл, — а он не...
Доктор хотел ответить, но раздался новый внезапный и громкий вздох Бен а Карра.
— У него синдром Чейни-Строукка, — сказал доктор. — Он дышит. Не беспокойтесь, от этого он не умрет.
Джаспер, шофер и доверенное лицо сенатора, тихо плакал в углу.
— Я сделал все, что мог, мистер Уилл, — выговорил он. — Привез его быстро, быстрее было нельзя.
— Я знаю, — сказал Уилл. — Возможно, вы спасли ему жизнь.
— Надеюсь, что так, — сказал Джаспер.
Мисс Эмми сидела в прежней позе, не обращая внимания на остальных.
Наконец доктор знаком пригласил Уилла и губернатора выйти. В коридоре он обернулся к Уиллу.
— Это сущее наказание, знаете ли! — Он имел в виду Эмму.
— Знаю, — сказал Уилл.
— Не обращайте внимания на старуху, — сказал губернатор, — она безумна, как летучая мышь.
— Я не уверен, что она компетентна судить о том, как мы его лечим, — сказал доктор.