«Перкерсон!» — полыхнуло в мозгу в тот самый момент, когда машина врезалась в гору бетона.
Глава 9
Мики очнулся под грохот и скрежет.
— Ради Бога, поосторожнее, вы разорвете его! — кричал кто-то.
Кин осознал, что он не в аду и даже не в чистилище; там о нем не стали бы так заботиться. Сильной боли он не ощущал, но ему было трудно сделать глубокий вдох.
— Приходится извлекать его, как сардину из мятой банки, — произнес голос. — Кто знает, какие у него внутренние повреждения; нужно тащить его дюйм за дюймом, о'кей? Постойте, сперва натащу на него воротник.
Что-то твердое обвило шею Кина, затем чья-то рука обхватила его талию.
— Осторожно! — взвизгнул кто-то.
— Не знаю, как это сделать, — прозвучал еще один голос. — Трудно сказать, где кончается он, где начинается металл.
Кин почувствовал, что рука тянет его, и его тело переместилось. Потом наступила боль — пронизывающая, безграничная. Он закричал.
— Вот дерьмо, — сказал голос. — Его нога там зажата. Приведите-ка человека с факелом.
— Не надо, — слабо произнес Кин.
— Что? Боже, он говорит.
— О, дерьмо, — повторил кто-то. — Что же он сказал?
— Не надо факела, — сказал Кин погромче, чувствуя запах бензина.
— Он попал в точку, Эдди. Ты всех тут взорвешь своим факелом. Надо работать ключом для открывания банок.
«Сардинка, — подумал Кин, — это я-то сардинка», Они опять его передвинули, и он отключился.
Свет был ярким, и боль во всем теле. Вокруг толпились люди, нагибаясь к нему, стаскивая с него одежду. Слышен был треск разрываемой ткани.
— Морфин! — сказал кто-то, и Кин почувствовал иглу:
— Подождите минутку, — сказал он, желая что-то внушить им, но опоздал, разлилась приятная теплота.
Очнувшись в следующий раз, он уже не собирался терять сознание. Он был один в палате, куда через жалюзи пробивался солнечный свет. Он хотел поднять руку и тронуть свое лицо, но вспыхнула боль в груди. Однако желание почесаться стало уже нестерпимым, и тогда он стал тихонечко подымать руку снова. Открылась дверь, вошла медсестра.
— О, вы пришли в себя! — воскликнула она.
— Разве? — ответил Кин: говорить было больно. — Не могу утверждать, но — возможно.
— Дайте-ка я вас приподниму. — Она стала поворачивать ручку в конце кровати.
Верхняя часть его тела приподнялась на несколько дюймов. В ногах стоял Мэнни Пирл.
— С вами все будет в порядке, — произнес Мэнни.
— Уже в порядке, — подхватила сестра. — Вы самый удачливый в отделении, а может быть, и в госпитале.
— Что сломано? — спросил Кин.
— Локоть и голень, — ответила сестра, указывая на шину, которая прикрывала его ногу до колена. — Хорошо еще, что вы пристегнули ремень безопасности, a то бы все вдребезги.
— Что же еще? — спросил он.
— Больше ничего, вас просвечивали рентгеном с головы до пят. Никто не верил.
— И я не верю, — проговорил Кин. — Такая боль, что кажется все тело переломано.
— Вы мнительны, — заметила она. — Внизу, между прочим, давно находится детектив, мечтает с вами потолковать. Как вы насчет этого?
— Почему бы и нет? — сразу согласился Кин. — Дали бы вы мне только попить...
Она поднесла к его рту стакан, и он засосал воду.
— Что случилось? — спросил Мэнни Пирл, когда медсестра вышла.
— Подождите минутку, — сказал Кин. — Посмотрим, что там за коп.
В палату вошел Дейв Хейнс.
— Доброе утро, спящая красавица, — поздоровался он. — Вы неплохо поспали, пока все стояли вокруг.
— Я и не знал, что это вас заботит, Дейв, — пробормотал Кин.
— Меня-то не очень, я просто любопытен, — ответил Хейнс. — Через минуту здесь будут ребята из автоинспекции. Я хочу знать, что стряслось?
— Я тоже, — сказал Мэнни.
— Дейв, это мой босс, Мэнни Пирл! — Кин подождал, пока они жали друг другу руки.
— Итак? — спросил Хейнс.
— Это был он, — заявил Мики.
— Дьявол, я знал, что вы так скажете! — воскликнул Хейнс. — Вот моя жизнь и усложняется.
— Не усложняется, — возразил Кин. — Вы не участвуете. Я удовлетворяю ваше любопытство, не больше.
— Это же глупо! Если это действительно был он, передайте мне, что у вас есть, и я займусь.
— Не получится!
— Вы хотите сами его схватить, — подтвердил Хейнс.
— Да, и знаю, как до него добраться.
— Давайте, я помогу, — предложил Хейнс. — Капитану не обязательно знать.
— Ну, Дейв. Вам уже меньше года служить, верно? Действуйте там и набирайте пенсию.
— Разве я не могу что-то сделать?
— Да, быть может. Поступило что-нибудь в прессу?
— Телевизионщики сделали массу кадров, пока вы находились в машине и вас старались вытащить. Они не узнали, кто вы такой.
— В каком я госпитале?
— В Нортсайдском.
— Знаете кого-нибудь здесь?
— Двоих-троих.
— Сделайте меня мертвым.
— Не уверен, что они пойдут на это, Мики.
— А почти мертвым?
— Посмотрю, что можно сделать. Если опасаетесь, что он попытается предпринять еще что-нибудь, я подключу сюда нескольких человек.
— Тогда сделайте меня сумасшедшим, — попросил Кин. — И постарайтесь, чтобы из автоинспекции ко мне никого не пускали.
Глава 10
— Почему мы встречаемся здесь? — оглядываясь, спросил Уилл.
Было лишь три часа дня и ресторан пустовал. Том Блэк вздохнул.
— Потому что у меня есть кое-что рассказать, а я не хотел этого в присутствии вашего отца, Китти и Мосса.
Уилл чувствовал себя неважно. Он простудился, устал, а теперь еще и напуган.
— Ол-райт, — сказал он, — выкладывайте.
— Последний опрос показал, что у Кэлхоуна сорок восемь, а у вас сорок четыре процента голосов плюс-минус четыре процента. Мы чуть-чуть набрали, а он теряет. Не хватает, как я говорил, недели для максимального взлета вашего рейтинга. Но это уже была бы неделя после выборов. И если сумеем все мобилизовать, включая партийные фонды — все, что можно.
— Так что же нам делать? — спросил Уилл, уже зная ответ.
— За оставшиеся две недели кампании мы должны истратить четыреста тысяч долларов на телевизионные передачи. Или мы проиграем.