Глаза Кейт повлажнели.
— Черт бы тебя побрал, — медленно и с хрипотцой сказала она. — Кто это на тебя польстился? И зачем тебе исповедоваться, если это было случайно... Лучше бы я не знала. Теперь уж выкладывай. Проглочу, может быть.
— Ну вот, — сказал он. — Поэтому я тебя и просил не читать газет в пути из Атланты.
— Боже мой!
— Ну, понимаешь ли, девица была свидетельницей в процессе, это бывшая подружка моего клиента. — Он поднял руку. — Чарлена Джойнер, о ней писали, да и на телеэкране ты могла ее видеть.
— Как же! — вспомнила Кейт. — Секс-бомба! Не только я обратила внимание на эту сучку.
— Короче, она застала меня на ферме врасплох. Единственный раз...
— Можешь дальнейшее не рассказывать.
— Нет, рука Господа настигла меня. Мой клиент подал вчера апелляцию. На том основании, что его интересы, якобы, не были должным образом представлены защитой: адвокат домогался его подружки и в связи с этим был заинтересован в том, чтобы его осудили.
— Забавно, — сказала она. — Из этой истории можно сделать роман.
— Пожалуйста, нет, — взмолился он. — Я достаточно наказан.
— Итак, весь мир теперь знает о твоем приключении в стоге сена. Как, говоришь, ее звать?
— Чарлена. Да, весь мир это знает, по крайней мере, вся Джорджия. Чарлена вчера вечером в шестичасовых новостях всем все объяснила.
Кейт помрачнела.
— Боже, как это скажется на голосовании? — спросила она.
— Мои специалисты думают, — сказал Уилл с вымученной улыбкой, — что это очень даже мне кстати. Многие избиратели считали меня, с подачи Мака, затем и Кэлхоуна, скрытым гомосексуалом. И лишь потому были против.
— А теперь ты повеса, верно? О, бабник...
— Для некоторых — да.
— Но как же ты управился с репортерами?
— Провел поздним вечером пресс-конференцию и рассказал все, как есть. В конце концов моя сексуальная жизнь никого не касается; да и она не замужем и давно совершеннолетняя.
— Будучи пойман с поличным, говори правду. Мне это нравится.
— Сможешь ли ты простить? Она взяла его лицо в руки.
— Бог простит, парень. Он любит покаявшихся. Уилл поцеловал ее руки, и они вышли в холл.
— Кейт, это Том Блэк и Китти Конрой, которые провели всю работу в кампании. Том и Китти, вот — Кетрин Рул, она же Кейт.
Том посмотрел на Кейт, на Уилла.
— Ну, докладывайте, ребята, если есть у вас что-то, — сказал он с нажимом.
— Ну да-а, — сказал Уилл. — Мы с Кейт собираемся на следующей неделе пожениться.
— И вы мне об этом говорите теперь! — сказал Том.
— Да-а, — вставила Китти. — Две недели назад эти несколько слов обеспечили бы вам успех всей кампании.
Двумя этажами ниже Гаролд Перкерсон дал проститутке двести долларов и отпустил ее с миром. В бельэтаже служащие отеля двигали мебель и ставили телевизоры. Перкерсон включил свой телевизор и начал смотреть очередной детектив. Ему было скучно и одиноко.
Мики Кин подъехал к отелю «Омни» и, выбравшись из машины, смог вполне оценить обстановку. Все было устроено, как для охраны президента. Никакому Перкерсону проникнуть в отель не светило. Мики потолковал с копами у лифтов. Вот дьявол, подумал он. Все-таки не мешает погулять вокруг отеля. Чем черт не шутит.
Уиллингхэм взял телефонную трубку и выслушал осведомителя.
— Возникла проблема, — сказал тот. — Знаете отставного копа, попавшего в автомобильную аварию? Он когда-то был в поле нашего зрения.
— Ну, он, вроде бы, в коме.
— Нет. Вышел из госпиталя и расхаживает на костылях.
Уиллингхэм так и сел.
— Кома была прикрытием, — тягуче продолжил осведомитель из полиции. — Он следил два-три дня за вами, а после за Перкерсоном. Это он переслал в газеты фотографию Перкерсона.
— Благодарю, — сказал Уиллингхэм, пытаясь сохранить твердость в голосе.
— Копам известно, что Перкерсон устроил аварию самолета. Они ожидают нового покушения на Ли. Отель набит копами, ваш человек не пройдет. А если он уже там и попадется на деле, вас арестуют наверняка.
Уиллингхэм опустил трубку. Через несколько минут он вновь ее поднял.
— Отель «Омни»? Пожалуйста, мистера Говарда Джеймса.
— Соединяю.
— Да? — сказал Перкерсон.
— Гарри?
— Да, сэр.
— Как дела?
— Да, сэр. Все в норме, как сказано.
— В какой вы комнате?
— Номер пятьсот восемнадцать. Не беспокойтесь, сэр. Я все помню.
— Спасибо, Гарри. Удачи!
Стало быть, этот паршивый маленький коп не только жив, но и слишком многое знает. А Перкерсона — не отзовешь. С него уже сорван предохранитель.
Уиллингхэм вскрыл тайник и выбрал оттуда автоматический пистолет 25-го калибра с глушителем.
Было уже 5.40. и Мики Кин здорово утомился. Он развалился на большом диване в вестибюле отеля «Омни». Кто-то тихонько уселся рядом, и Кин покосился.
— Привет, Мики, — сказала девушка, поправляя прическу.
— Привет, Маджи, давно не видались. Как жизнь?
— Да ничего, точнее — неплохо. У последнего клиента нас было трое, представь. Здоровенный бык. И не жмот. Кин машинально показал ей фотографию.
— Случайно, не этот?
— Ха. Только он без усов и в роговых очках. Честно сказать, он не понравился мне. Плохой человек?..
— Да-а, плохой. — Кин поднял глаза.
В зал шел кандидат в сенаторы Уилл Ли в окружении крепких ребят: на всех расстегнутые плащи. Должно быть, подумал Кин, у них и значки одинаковые. Они зыркали глазами по сторонам.
Без десяти шесть. Ли появится в бельэтаже ровно в шесть. Какого черта, подумал Кин, я тут сижу и балдею. С некоторым трудом он встал, держа свой костыль под мышкой. И тут его будто ожгло.
Через толпу в вестибюле, не глядя ни на кого, стремительно шел полковник Уиллингхэм.
Перкерсон уселся у своего треножника и расстегнул портфель. Стрелять будет очень удобно, подумал он, удобнее, чем по клинике абортов. А вот уйти отсюда — сложнее и, может быть, совершенно немыслимо. Но он свое сделает, и его никто не возьмет просто так. Он прикрепил ствол винтовки к прикладу и привинтил прицельное устройство.