Они все так же стояли друг напротив друга. Но теперь аура врага горела ярко-алым светом, а глаза его налились кровью. Более ничем не сдерживаемый, орк бросился на Артема. Тот направил на зеленокожего посох, но ловкий бросок топора перебил древко, второй топор вдребезги разнес барьеры наложенные шаманами орды. Далеко за спиной раздался крик Малендрика. Рыцарь понял, что именно угрожает иномирцу и бросился на подмогу, однако, успеть он не сумел бы никак. В отчаяние мальчик отбросил бесполезный посох и выставив вперед руки исторг из колец волну магии. То было заклинание стихийных волн. Молодой повелитель надеялся, что хоть к чему-то у орка будет слабость, но и пламя и молнии и иглы из льда и камня в бессилии разбивались о пульсирующую алую ауру соперника. Все было так очевидно с самого начала – лишь в одном случае простой тиран мог объединить столь большое войско. Он должен был быть возвышенным чемпионом.
Гурог был все ближе к заветной цели, еще чуть чуть и его пальцы сомкнутся на шее ничтожного человечка. Но магия тормозила его. Не могла убить и даже серьезно ранить, однако, откладывала мгновение заветного возмездия. Вот только поток колдовства слабел – мальчишка обливался потом, тяжело дышал и когда огромная фигура Гурога нависла над ним окончательно утратил способность сопротивляться. Шею свернуть не получилось орк попросту ее не нашел. Но это не помешало ему обхватить тучного негодяя и что есть силы сжать в объятиях. Послышался треск – во все стороны посыпались осколки черной коры, а после очередного нажатия стали ломаться уже кости дерзкого колдуна. В отчаяние он выхватил кинжал и принялся наносить беспорядочные удары в обнаженный бок зеленокожего. Увы, столь ничтожные раны ни в силах были погасить ярость могучего чемпиона. С каждой секундой захват становился сильнее, неумолимо выжимая воздух из легких врага. Еще немного и он мертвый рухнет на траву. Однако, на траву тот рухнул несколько раньше.
Орк отшатнулся от своей жертвы, к собственному удивлению руки перестали его слушаться. Точно пьяный он сделал несколько неуверенных шагов в сторону, после чего подкравшиеся ноги отказались его держать. Лежа на спине, под ярко синим небом Ла-Ши он наконец почувствовал нестерпимый жар, разливающийся по телу от левого бока.
Выплюнув комок крови, мальчик жалобно заскулил. Кричать не было сил, к тому же он подозревал, что осколки ребер пропороли его легкие. Единственное, что сейчас утешало его – корчащийся неподалеку Гурог. Этот недотепа так и не понял, что стал жертвой яда. Яд был двухкомпонентным. Когда мальчик щелкнул кинжалом то раздавил две пробирки превратив их содердимое в сильнейший нейротоксин. Первые симптомы уже проявились – конечности утратили подвижность, через пару минут откажут легкие и орк начнет задыхаться, а потом придет черед сердца.
- Артем? – омерзительно правильное лицо полуэльфа нависло над подростком. Опытным движением он открыл рот Артема и зажав тому нос, влил несколько пробирок с целебными зельями. Вылечить они конечно не могли, а вот не дать умереть – вполне.
- Мал, слушай меня, – усилием воли Артем наклонил к себе голову подельника, – этот зеленый урод – возвышенный.
- Да ты лучше молчи, я уже и сам догадался.
- Я к тому, что он возможно выживет. Мал, если эта мразь выживет, а я умру – отрежь ему руки и ноги, язык, в общем, все отрежь.
- Артем, молчи, все будет хорошо, ты выживешь и сам ему все отрежешь. – утешал своего товарища рыцарь, с опаской поглядывая в сторону Гурога.
Но орк по прежнему лежал на траве не в силах шевельнуться. Даже закричать, чтобы позвать на помощь не мог. Да и будит ли с той помощи толк? Мерзкий маг обладал волей Ши, а второй человек излучал силу сопоставимую с его собственной. Никто в его армией не обладал подобными способностями. Его история подошла к концу, он так и не сумел объединить орду, не смог обрушить свою ярость на земли ненавистного человечества. Собрав остатки сил, орк поднял голову. Его последними словами были: «я присягаю тебе повелитель».
====== Обретая и теряя ======
Мальчик покоился на лежанке, замотанный тряпками смоченными лекарствами травами, рядом с ним сидела старая травница, а гоблины-знахари наперебой меняли компрессы и припарки.
Помогало не очень. Даже спустя три дня каждое движение давалось ему ценой сильной боли, причем не понятно, болели то раны нанесенные Гурогом или последствия неумелых попыток Этель оперировать пациента. Проблемой правда было даже не это, а то, что мальчик до сих пор не чувствовал ног. Старуха подозревала, что сломали ему не только ребра но и позвоночник. Повсюду валялись пропитанные черной кровью тряпки и грубые подобия врачебных инструментов. Сам Артем требовал немедленного применения исцеляющей магии, но мерзкая старуха тянула с этим до последнего.
- Ты – носитель самой сущности тьмы, поэтому светлые заклинания могут навредить, а никак не помочь. Аналоги шаманской магии чересчур нестабильны. Восстановление поврежденных тканей может запросто пойти не так и тебя искалечит еще сильнее!
Мальчик, однако, был непреклонен. И ему не требовалось разрешение отжившего свое мусора. Усилием воли он приказал Орагу явиться и исцелить его. Шаман беспрекословно исполнил приказ повелителя. Увы, но заклинание регенерации, которое на его глазах из нескольких клеток воссоздало многотонную биомассу на него никак не повлияло. Магия проваливалась в Артема будто в черную дыру.
- А я ведь предупреждала, – ехидно усмехнулась Этель, наблюдая как корчится от отчаяния и беспомощности, борец за самодержавную власть, – ты все же не из этого мира, не удивительно, что колдовство созданное здесь и направленное вовнутрь на тебя не действует. Придется на время забыть о походах мой сладкий, ходить ближайшее время ты будешь исключительно под себя.
Прошла еще неделя. Неделя полная непрекращающейся боли и бессильной злости, приглушенной самодельным алкоголем. Каждый день в него литрами вливали зелья и микстуры, но по настоящему эффективных среди них не было и сварить их было не из чего. Сейчас мальчик презирал себя за свою неосмотрительность, растрату зелий и то, что вышел на бой с Гурогом в одиночку.
А ведь проклятый орк оправился за три дня! Даже с учетом того, что ему дали противоядие результат впечатлял. И сейчас эта сволочь только и делала, что убеждала драгоценного повелителя отправить его, Гурога, на завоевание человеческих земель. Да, с лояльностью у данной груды мышц было все более чем в порядке. Хотя чего еще ждать от потерпевшего поражение тирана? Он присягнул Артему, открыл тому свой разум, пообещал быть не просто слугой, но рабом – лишь бы лично притворить в жизнь свою месть. Только какой может быть поход когда объединенная орда пребывает в состоянии разрухи?!
Тиран, это ведь даже не Вождь. Такие орки способны управлять от силы десятком соплеменников. И Гурог был отвратительным лидером. Уничтожил собственные поселения вместе с индустрией производства и ремонта оружия, посылал на убой воинов, всех пленных людей-изгоев пустил на мясо, а немногих темных эльфиек на знамена — больно уж шикарные у них были скальпы. Он несомненно получил бы премию Дарвина, будь в этом мире Дарвин.
Для превращения разнузданной и потерявшей всякую организацию орды Гурога в нормальное войско потребовались чрезвычайные усилия Артема и Малендрика. Установив зрительный контакт с каждым орком, теперь уже тысячной армии мальчик разбил их на небольшие группы и отправил в места мало-мальски богатые провизией. Гоблины были посланы на развалины Аркеи с поручением сделать подобие сетей и рыбацких лодок. Рыба могла бы очень помочь в текущей ситуации. Туда же погнали подавляющую часть рабов под началом старосты и большой отряд орков-конвоиров. От местных сельхозугодий должно было остаться хоть что-то, и это что-то требовалось срочно восстанавливать. Но не смотря на принятые меры, на довольно богатый обоз и немалое количество павших, которых можно было съесть, перспективы не радовали молодого властелина. Пришлось таки устроить бои насмерть. И теперь ежедневно на арене сходились орки, чтобы решить кому из них стать кормом для армии, а кому получать двойную порцию в течении целой недели.
Несмотря на все произошедшее армия не роптала. Орки в принципе не особо склонны к сепаратизму, а двойное давление Гурога и Артема превращало их в подобие злобного, но при этом абсолютно покорного стада.