Собрание взорвалось оглушительными аплодисментами. Никому не нравилось это непонятное существо, которое вроде как было рабыней, ненавидела монстров и при этом пользовалась неприкосновенностью. Громче всех рукоплескали Вальд и Артем. Последний был так счастлив, что едва гром хлопков и крики стихли, а попец девки скрылся за воротами, сам взял слово.
Теперь, когда лишних ушей среди избранных участников торжества более не имелось, можно было наконец-то сделать заявление. Через две недели орда выступит в долгожданный поход!
Наступление будет проходить поэтапно. Сначала пойдут три сотни орков под предводительством Гурога. Они пройдут Земли изгоев и Алую степь, где соединятся с гоблинами Гука. А затем, приведя себя в порядок после похода выступят на приграничные крепости. Еще через две недели двинутся три сотни Хорка вместе со сбродом вроде ящеров. Малендрик пойдет с третьим отрядом, через месяц после Хорка вместе с повелителем. Артем постарается максимально наладить хозяйство в приморском краю, а перед уходом, передаст управленческие функции Гобуку. Гоблин-царь как худший военный среди высокоуровневых монстров являлся лучшим кандидатом, чтобы остаться на хозяйстве.
Хорк и Гурог встретили новости с нескрываемой радостью. Если первый хотя бы понимал, что армии необходимы базы и налаженное снабжение, то второго от того, что бы бездумно ринуться в бой удерживала лишь клятва верности.
Малендрик лишь ухмыльнулся, наблюдая реакцию зеленокожих. Они давно обговорили детали с Артемом, Этель и Ворогом. Рассчитали подходящее время и оптимальный маршрут для наступления. Даже отправка кузнеца и авантюристки домой была спланирована и оговорена. Хотя полуэльфу было непросто убедить Артема сохранить ей жизнь и не чинить препятствий в пути. Итак две недели уйдет у бывших рабов, что бы достигнуть цивилизации. Примерно столько же, что бы вести о угрозе со стороны монстров достигли сколько-бы-то ни было значимых ушей. Потом пересуды, совещания, паника, сборы. Вот именно в момент паники они и нагрянут – когда угроза известна, определена, но подготовка находится в процессе. Самое уязвимое состояние любого государства.
Сами же армии вторжения были полностью укомплектованы. Было вывезено много металла с полей изгоев, и теперь каждый орк в войске имел топор или тесак, шлем, гаржет и нагрудную перевязь защищающую сердце. А так же заплечный короб с харчами, который легко превращался в плетеный щит. Высокоуровневые орки получили куда лучшую броню, гоблины – пращи и луки. Отдельной гордостью Артема стала новая партия метательных зарядов с белым фосфором. Еще, были две найденные на развалинах города и чудом реанимированные баллисты. Их по началу хотели использовать для метания химических боеприпасов, но горшки не выдерживали удара тетивы и Артему пришлось найти для них несколько иное применение. Собственно с орудиями отправится он лично. Больше тысячи монстров выдвинутся против союза Талии и Айронгольда. В теории люди способны выставить сопоставимое войско, на практике же то, что армия пойдет по частям должно создать у них иллюзию незначительности угрозы. Впрочем, даже сопоставимому по численности войску не собраться в срок, а в бою им придется туго, столкнись они с ведомыми двумя одаренными и направляемыми единой волей монстрами.
Мысли в голове путались. В этом пропахшем монстрами и насилием городе, каждый день был настоящей пыткой. Но еще большей пыткой то, что она стала к этому привыкать. К неволе, жестокости, смертям. Джина боялась думать о том, что однажды это закончится, что она вновь увидит нормальный мир населенный нормальными разумными, что больше не будет вдыхать запахи свежесрубленного дерева, глины и пота, слышать крики боли и хлесткие удары кнута.
- Эй, погоди, потолковать нужно,- послышался за спиной запыхавшийся голос.
Это был Вальд. Как выяснилось, не смотря на показную радость, он был удивлен и обескуражен решением Мала отпустить женщину, рассчитывая на то, что она вернется к другим пленницам как только надоест падшему рыцарю. Но раз уж она теперь свободна, то отчего бы ей не остаться в лагере в качестве добровольной помощницы старосты? У него уже руки отваливаются приводить безмозглое быдло к повиновению, а ей некоторые пленники симпатизируют. Вообще, им, избранным людям давно следовало держаться вместе.
Джина внимательно посмотрела на старосту. Его пухлое лицо не содержало на себе отпечатка голода который был вечным спутником остальных рабов, не было на нем и синяков. Все те же полные губы, вечно бегающие глазки, нос картошкой. Этот нос сейчас напрашивался на хороший удар, но авантюристка сдержалось. Существо стоявшее перед ней уже не было ее товарищем, да что там, оно не было даже человеком. Отрицательно мотнув головой она хотела было продолжить свой путь,
- Не думай только о себе! – рука старосты легла на плече, заставляя ее вновь обернуться.
- О себе?! – Джина понимала, что от Вальда уже ничего не осталось, что Артем что-то с ним сделал, а возможно бывший соратник сам тронулся рассудком, но терпеть она больше не могла.
Ведь единственным думающим о себе здесь был именно толстяк. Он, словно сторожевой пес, единожды принявший подачку из рук грабителя, с каждым разом подпускающий негодяя все ближе, пока в один прекрасный момент не начинает видеть в том собственного хозяина. Вальд не просто предал. Вальд потерялся. Но самым мерзким в его предательстве был даже не эгоизм, не желание сохранить свою жизнь за счет страданий собратьев, не страх который он испытывал перед неотвратимым возмездием. Самым мерзким была та подсознательная ненависть, что он испытывал к бывшим соратникам. Тем, кто не сломался под ударами кнута и плети, под грузом непосильного труда и похоти возомнивших себя господами уродов. Глядя на них, он чувствовал как низко пал и во что превратился. Именно собственную ничтожность не мог простить рабам Вальд. То, что даже у безропотных жертв было больше силы и чести чем у него. И сейчас, когда Джина и кузнец покинут это проклятое место, он останется единственным вольным человеком в лагере, останется наедине со своими грехами.
Порыв ветра всколыхнул листву редких деревьев. Женщина уходила прочь, в темноту недостроенных улиц, оставляя полную фигуру стоять посреди дороги с онемевшей протянутой рукой.
Вещей было немного. Два комплекта одежды, дорожный плащ, кошелек с серебром, оружие. Малендрик настоял на том, чтобы девушка взяла деньги и выбрала себе снаряжение по вкусу, ибо обещание не будет надлежаще исполнено если обретшая свободу авантюристка будет убита в дороге. Джина не привередничала – взяла испытанный не раз меч и кожанный щит. Долгое время смотрела на кольчугу, но внезапно осознала, что любимая ей броня не особо эффективна. Слишком прочная для отражения ударов гоблинов, почти бесполезная против орков. Потому выбор ее пал на простенький нагрудник из клееных крысиных шкур, и легкий комплект защиты для рук и ног – участков в которые чаще всего метят гоблины. На какой-то момент она остановилась, словно ждала кого-то. Но, за чем себя обманывать? Их с Малендриком роман хоть и был интересным приключением, спасшим их обоих от помешательства, ни ни к чему не обязывал. Теперь у полуэльфа появилась новая любовница и даже еслиб Джина захотела – вряд ли смогла соперничать с кем-то у кого грудь на три размера больше, а суставы гнутся на 240 градусов. К тому же она явно ему надоела. И все же, когда за дверью послышалось копошение в сердце на мгновение вспыхнула надежда. И столь же быстро потухла... Вместо полуэльфа в дом ввалилась грузная орочья туша с толстым подростком на спине.
- Повелитель желает говорить! – возвестил орк, клацая стальными зубами. Восстановление Ворога прошло не легко, но успешно. Руки и ноги удалось пересадить от другого орка и довести до нужного уровня магией, а вот зубы бывший полководец попросил сделать из металла, дабы их тяжесть напоминала о весе слов и его, Ворога ошибках.
- Мой повелитель? Внемаю. – за годы плена женщина научилась произносить это слово с удивительной интонацией. Звучало оно как “дерьмо”.
- Внемлет она... – пробурчал Артем, – скажи ка лучше, шлюха, ты зачем Вальда порешила?