Корнилов поставил размашистую подпись под приказом о военном положении и ещё раз перечитал его. Такое положение следовало ввести уже давным-давно, ещё царю Николаю. Возможно, многих проблем удалось бы избежать.
Но промышленники и общественные организации точно взвоют. И новые забастовки и стачки неизбежны, это Корнилов видел ясно, как божий день.
Поэтому нужны были и социальные реформы, хотя вводить их генерал не спешил, намереваясь провести их не указами и высочайшими повелениями, а с помощью народно-республиканской партии. И только после выигранных партией выборов. А если вдруг произойдёт чудо и выиграют какие-нибудь эсеры, то те же самые реформы придётся максимально затягивать, не позволяя своим противникам воспользоваться плодами победы. Политика, одно из самых грязных занятий на свете.
Ну а тех, кто будет против — за задницу возьмёт КГБ. И если в рамках закона предъявить будет нечего — в дело пойдут эскадроны смерти. Никто не уйдёт обиженным, как говорится, достанется всем. Кто этого, разумеется, заслуживает.
Перегибы на местах, конечно, неизбежны, генерал это прекрасно понимал, зная обо всех особенностях русских систем исполнения наказаний. Самое главное, избежать плановых чисток, мол, центр приказывает найти и уничтожить столько-то изменников Родины. Корнилов помнил, как это бывало. Москва приказала раскулачить пятьсот дворов, местные власти, стремясь выслужиться, приказывают раскулачить две тысячи, исполнители на местах раскулачивают пять тысяч, выслуживаясь уже перед местными. Стахановское движение и перевыполнение планов тут явно будет лишним.
Генерал встал из-за стола и включил освещение, лампочка загорелась жёлтым неприятным светом. За окном стремительно темнело, снова спустился дождь. Может, и не зря большевики столицу переместили в Москву, в сером и безрадостном Петрограде иногда хочется убивать.
Он выглянул в приёмную, кликнуть адъютанта, чтобы отдать ему приказы, и вдруг замер, глядя, как адъютант, бледный как полотно, держит телефонную трубку возле уха.
— Есть, так точно, — сказал капитан в трубку. — Так точно, доложу. Так точно.
— Что случилось? — дождавшись, пока адъютант положит трубку, спросил Корнилов.
— В полковника Манштейна стреляли, — нервно сглотнув, произнёс адъютант.
— Жив? — напрягся генерал.
— Так точно, срочно увезли в госпиталь, состояние тяжёлое, — доложил капитан.
— Что нападавшие? — спросил генерал.
— Нападавший один, убит на месте, документов не нашлось, — оттарабанил адъютант. — Следственная группа уже работает.
— Сволочи, — процедил Корнилов.
Не про следователей, разумеется, а про нападавших. К работе следователей у генерала никаких претензий пока не возникало.
— Держите меня в курсе, капитан, — сказал он. — Это дело государственной важности. На личном контроле.
— Есть, — отозвался адъютант.
Верховный отдал подписанные документы о введении военного положения на территории всей страны и смерил адъютанта долгим хмурым взглядом.
— Не боитесь, капитан? — спросил вдруг Корнилов.
— Чего, Ваше Высокопревосходительство? — хмыкнул адъютант. — Смерти? Не боюсь. Бесчестия — да.
— Всего этого безумия, — помахал рукой в воздухе генерал.
Адъютант молча покачал головой.
Корнилов вернулся в кабинет, раздумывая над собственными словами. Да, именно что безумие. Оно зрело в чьих-то головах десятилетиями, прежде, чем выплеснуться сейчас на улицы. Другого объяснения всем этим насквозь иррациональным поступкам Корнилов не находил.
Нет, всё-таки ему нужны крепкие санитары. Санитары леса. И для того, чтобы бороться с безумцами, нет никого лучше, чем другой безумец. Он вспомнил вдруг, кого называли безумным бароном, новым Чингисханом и белым богом войны, самой одиозной фигурой Гражданской. Роман Фёдорович фон Унгерн. Вот кто сможет возглавить эскадроны смерти и у кого хватит энергии, чтобы кровавой метлой носиться по стране, уничтожая несогласных физически. Нужно было только выдернуть его из Сибири.
Глава 19
Главный Штаб
На следующий день генерал Корнилов снова отправился на Дворцовую площадь. Но не в Зимний дворец, в котором теперь находился только госпиталь, да старые слуги по мере сил поддерживали порядок в коридорах и кабинетах, а в здание Главного Штаба.