Но, кроме задержек на станциях, никаких явных препятствий поезду Голицына не чинили. Просто не осмеливались. Только на подъезде к Броварам поезду пришлось остановиться окончательно, резко ударив по тормозам.
— В чём дело, чёрт побери? — зло процедил подполковник Пётр Авен, командир латышей, едва не слетев с собственной полки.
— Ну, кажется, приехали, — буркнул генерал-майор Голицын, выглядывая в окно. — Дальше сами. Командуйте, подполковник. И вы, полковник, тоже, выгружайте хлопцев.
За окном какой-то расхристанный товарищ в шинели и фуражке бурно что-то объяснял одному из железнодорожников. Скорее всего, рассказывал, что дальше хода нет. Значит, до Киева и далее придётся добираться самостоятельно. Благо, отсюда уже не так далеко.
А ведь могли встретить и с пулемётами, и с артиллерией. Новости о том, что из столицы едет поезд с казаками, опережали сам поезд на многие часы пути. Особенно, когда с каждой станции местные начали непременно телеграфировать в Киев.
Но руководство УНР было либо растеряно, либо выжидало, ведь на словах они декларировали именно автономию в составе России, а значит, к вооружённому сопротивлению сходу перейти не могли. Их бы просто не поняли свои же люди. И пусть даже генерал Корнилов объявил Раду мятежниками, начинать кровопролитие украинцы пока не смели.
Из теплушек на перрон начали выпрыгивать бойцы в серых шинелях с винтовками наперевес, тут же начиная хищно озираться по сторонам.
— Ваше Превосходительство! — в купе вошёл комендант поезда. — Местные говорят, что дальше пути нет, рельсы разобраны! Ремонт!
Голицын подкрутил усы. Это было ожидаемо, и на самом деле он ждал, что подобное происшествие произойдёт гораздо раньше. Или что какой-нибудь стрелочник ошибётся и заведёт их состав на тупиковую ветку, или что рельсы разберут прямо перед ними в чистом поле. О том, что украинская верхушка позволит им беспрепятственно дойти аж до Бровар, он и думать не смел.
— Сроки они не соизволили сообщить? — поинтересовался генерал-майор.
— Никак нет, Ваше Превосходительство! — отчеканил комендант.
— Ясно. Значит, так. Одна рота останется здесь, охранять поезд и паровоз, берите под контроль вокзал, — задумчиво произнёс Голицын. — Остальные до Киеву. Казаков в город, на разведку.
Пешком, разумеется, далековато, но транспорт генерал-майор собирался реквизировать у местных и добираться уже на нём. В любом случае, как минимум казаки поедут верхом.
Генерал-майор и сам вышел на перрон, на котором поротно строились латыши, негромко переговариваясь на родном языке. Голицын прошёл вперёд, к паровозу, взглянул на рельсы перед ним, вдалеке виднелись разобранные участки. Разбирали явно наспех.
— Кто приказал разбирать? — спросил Голицын, разыскивая взглядом того самого товарища, который до этого беседовал с комендантом.
Местный житель, работник железной дороги, от такого начальственного внимания растерялся и попытался скрыться в здании вокзала, но его быстро привели обратно к генералу. Без всяких угроз, обычными просьбами и демонстрацией штыков.
— Та за шо… Я ж это… Я ж не это самое… — бормотал товарищ, поглядывая на латышей, безразлично держащих его за локти.
— Откуда приказ пришёл? — повторил свой вопрос генерал-майор.
— Так с Киеву, от начальства… — бесхитростно ответил железнодорожник.
— Войска в городе есть? — спросил Голицын.
— Нету, откуда… — пробормотал железнодорожник.
— А в Киеве? — спросил Голицын.
Местный пожал плечами в ответ.
— Ясно, — буркнул генерал-майор.
Неизвестность томила и угнетала. Верховный отправил его сюда, чтобы любыми способами решить проблему с Центральной Радой, но сама Рада пока опасалась вступать в конфликт, предпочитая оттягивать момент неизбежного. На фронте было гораздо проще. Здесь союзники, там враги, стреляй туда, пока враги не кончатся. Здесь такой ясности не было.
Генерал-майор Голицын вдруг подумал, что сделал бы, если бы в его родной город похожим образом вошли, например, латыши или буряты, чтобы восстановить законную власть. Наверное, пошёл бы защищать свой дом с оружием в руках. Это и останавливало его от быстрого марша на Киев. Если можно было хоть как-то избежать кровопролития, лучше было его избежать.
— Ваше Превосходительство, разрешите обратиться⁈ — окликнул его один из казаков. — Есаул Воробьёв. Там это… Погромы на улицах были.
Голицын вздохнул, потирая закрытые глаза. Этого только ещё не хватало.