Вот только Корнилова было не удивить псиопами, прогревами и информационными атаками. Этим оружием он прекрасно овладел и сам, а Василий Завойко внедрял его на практике.
По сути, генерал занимался тем, что любыми способами оттягивал решение назревших проблем империи, борясь с симптомами болезни, а не с причинами, и именно это делало его положение шатким.
Война, надоевшая всем, кроме представителей военпрома и агентов Антанты, с одной стороны, прекратилась, с другой — это было временное затишье, которое обязательно окончится бурей. Германия пока ещё была уверена в своих силах, и пользовалась полученной передышкой, чтобы нарастить мощь на Восточном фронте и сдерживать натиск англо-французских войск во Фландрии. Под Пашендейлем обе стороны продолжали бросать в мясорубку войны всё новые и новые дивизии, и счёт потерь шёл уже на сотни тысяч.
Ситуация с войной вообще выглядела очень странно. Корнилов, как и любой человек, учивший историю, прекрасно знал, что Германия проиграет, но на данный момент Центральные Державы стойко держались. По крайней мере, сама Германия точно рассчитывала на военную победу, Австро-Венгрия и Османская империя являлись скорее слабыми звеньями в их союзе.
В союзе Сердечного Согласия слабым звеном считалась Россия. Даже итальянский «шакал», всеми правдами и неправдами торговавшийся с обеими сторонами конфликта и вступивший в войну позже остальных, и про которого шутили, что итальянская армия существует, чтобы Австрии тоже было кого побеждать, и тот считался сейчас более грозным противником, чем Россия. Скоро, конечно, всё изменится, но пока мировое сообщество считало именно так.
Неплохим вариантом мог бы стать сепаратный мир с Центральными Державами, но Германия ни словом, ни делом не показывала готовности к миру, а её союзники будут делать то, что скажет кайзер, даже если сами всей душой жаждут перемирия. К тому же, сепаратный мир автоматически ставил Россию в оппозицию к остальной Антанте, а повторять ошибки большевиков и выкарабкиваться из кризиса, находясь почти в полной изоляции, будет непродуктивно.
Англия и Франция, конечно, не друзья молодой Российской Республике, скорее даже наоборот, но и делать их своими врагами пока что рано. Так что мир любой ценой, как проповедовали большевики, заключить было нельзя.
И вторую проблему России, землю, поделить пока тоже было нельзя. И даже схитрить здесь не получится. Ни освоение целины, ни заселение Сибири не решат проблему целиком и полностью. Большевикам пришлось отнять землю вообще у всех и насильно загнать крестьян в колхозы, но для генерала Корнилова такой вариант не подходил. Никакой не подходил, любое решение оказывалось сопряжено с рисками, возможными бунтами и кровопролитием. А крови и без того пролилось достаточно.
Нет, крови он не боялся, и при необходимости мог бы без сожаления устроить настоящую резню и тридцать седьмой год, но Верховный помнил о своём решении, принятом в самый первый день пребывания здесь. Сохранить как можно больше русских жизней уже сейчас, на этапе строительства нового государства. Вытащить Россию из тяжёлого кризиса. Но это было нечеловечески трудно. Даже с послезнанием и тем богатым опытом, который он принёс с собой.
Рутина бесконечных заседаний, совещаний, докладов и отчётов затягивала генерала Корнилова в вязкую густую трясину, внедрить привычный ему стиль работы почти не получалось, зато наоборот, принятая здесь бюрократия выпивала из него все силы. Гораздо сильнее, чем обычная работа в том же темпе.
Введённое не так давно военное положение прибавило ему работы ещё больше. Ситуация вообще выглядела крайне странно. Военное положение в тылу, милитаризация заводов, железных дорог и всего, что находилось за сотни километров от фронта, и абсолютная тишина непосредственно на линии боевого столкновения, где уже по несколько недель не звучало ни единого выстрела. Отдыхающие солдаты, не занимающиеся уже даже укреплением позиций, и вкалывающий по двадцать часов Верховный Главнокомандующий.
Одно вселяло в генерала надежду. Всё это когда-нибудь закончится.
Глава 26
Николаевский вокзал
После завтрака адъютант доложил Верховному, что барон Унгерн прибудет сегодня на Николаевский вокзал, и генерал Корнилов мгновенно взбодрился. На барона Унгерна он возлагал некоторые надежды.