Глава 5
Певческий мост
Буквально на следующий же день аудиенции затребовали послы союзных государств. Видимо, по каналам МИДа ясности добиться не удалось, и сэр Бьюкенен вместе с месье Нулансом решили пообщаться лично с генералом Корниловым. Решения Верховного далеко не во всём совпадали с их интересами. Особенно открытый отказ Корнилова от дальнейших наступательных операций и переход к обороне.
Как повелось с самого начала войны, Россия вносила свой вклад рекрутами, бездарно сливая их в мясорубках наступательных операций. Болваны-генералы искренне считали, что бабы ещё нарожают, и не стеснялись посылать солдат в самые безнадёжные бои, в лобовые атаки цепью, кавалерией на пулемёты и так далее. И это всех устраивало, и союзников особенно, ведь Россия таким образом отвлекала немецкие дивизии на Восточном фронте, одновременно лишая себя самого ценного ресурса — людей.
И как бы генерал не хотел увильнуть от общения с послами, он понимал — придётся принять обоих. Тёплых чувств он не питал ни к тому, ни к другому, да и вообще пиетета перед Западом не испытывал, в отличие от многих чиновников МИДа и правительства вообще. С коллективным Западом в своё время он успел пообщаться и хорошо знал его хищные повадки, а вот местные чиновники — не очень. Российской Империи, а вслед за ней и Республике, жутко не хватало своего АндреяГромыко, непреклонного и упрямого Мистера Нет.
Он принял обоих в здании Главного штаба, в восточном крыле, в одном из многочисленных кабинетов МИДа. Зимний дворец не слишком-то подходил для подобных приёмов, а вот в сугубо рабочей атмосфере штаба можно было и пообщаться, и продемонстрировать намерения.
Оба посла явно были недовольны происходящим, да и совместный приём недвусмысленно намекал на равнодушие Корнилова к послам и союзникам вообще. К тому же, совместный приём исключал для каждого из них возможность посекретничать или выведать какие-то сведения, которые нежелательно знать другому. Между собой союзники не прекращали соперничать ни на мгновение.
Но всё же оба пришли в назначенное время и поздоровались со всем положенным церемониалом, натягивая на лица фальшивые улыбки.
— Мы рады видеть вас, генерал, на столь ответственном посту, — солгал Бьюкенен.
— Надеемся на продолжение нашего плодотворного сотрудничества, — произнёс Нуланс.
— Я тоже надеюсь, господа, — солгал Корнилов.
Все трое понимали, что за этим столом звучит откровенная ложь, и делали соответствующие выводы, но у генерала Корнилова было некоторое преимущество. Оба посла продолжали считать его недалёким сапогом, крестьянином в генеральской шинели, которого можно легко водить за нос.
— И мы надеемся, что новое правительство продолжит курс, заданный его предшественниками, — улыбнулся Бьюкенен. — Победа уже не за горами, кому как не вам, боевому генералу, это понимать.
На грубую лесть Корнилов не поддался. Лицо его осталось бесстрастным и равнодушным.
— Победа будет ещё ближе, если Россия продолжит действовать по плану кампании, утверждённому в прошлом году, — максимально корректно постарался высказаться Нуланс, намекая на то, что отсиживаться в обороне России не позволят, и лучше бы генералу продолжить гнать солдат на убой.
На Западном фронте как раз продолжалась битва при Пашендейле, во время которой союзники положили (и продолжают класть) в землю полмиллиона собственных солдат ради нескольких километров бесполезной болотистой местности где-то в Бельгии. И теперь послы требовали от Корнилова начать ровно то же самое, только на Восточном фронте. Сидя в тёплом кабинете, а не стоя по колено в жидкой грязи очередной бесконечной траншеи.
— План кампании на 1917 год мне прекрасно знаком, но ничего общего с реальностью он не имеет, — произнёс Корнилов. — Кроме, разумеется, некоторых имён и названий населённых пунктов. Переходить в наступление Россия не готова.
Оба посла расплылись в холодных змеиных улыбках. Оба предвидели такой ответ, россказни о неготовности армии они слышали уже сотни раз.
— Успех обороны Риги говорит несколько об ином положении дел, — вкрадчиво произнёс Бьюкенен.
— Это локальный успех, — возразил Корнилов. — Удачное стечение обстоятельств.
— Но всё же он отлично показывает боеспособность русской армии, — сказал Нуланс. — Которую вам, господин генерал, удалось восстановить в кратчайшие сроки.