— Это как «волшебный фонарь»?[7] — с восторгом спросил Кирилл.
— Мм… Ну да. В какой-то степени. Это стереопроекция.
В самом деле, «картинка» обрела и цвет, и звук, и объём. Авинов наклонился влево — и рассмотрел окна здания, хотя ранее видел одну лишь мокрую крышу. Неожиданно картинка сменилась. Наплыла, выводя вперёд Генерального штаба генерала от инфантерии Корнилова.
Небольшого ростика, худощавый, с полуседыми волосами ёжиком, с кривыми ногами, Лавр Георгиевич больше смахивал на азиата. В лице его, желтоватом и скуластом, в глазах с киргизской раскосинкой, в усах и жидкой бородёнке — всё дышало Азией. Но вот расположенности к восточной неге и лени, к дремотной покорности судьбе и следа не было — сухую и хмурую фигуру Корнилова просто распирали огромная энергия и сила воли, беспощадная ко всем, а к себе вдвойне. И этот внутренний заряд прорывался наружу с каждым движением маленьких рук, тонких, нервных и длинных пальцев.
Генерал сумрачно огляделся и заговорил нервным, лязгающим голосом, неожиданно низким для щуплой фигуры:
— Русские люди, великая Родина наша умирает! Близок час кончины! Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжёлое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьётся в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, в храмы, — молите Господа Бога о явлении величайшего чуда, чуда спасения родимой земли!..[8]
Авинов застыл, вслушиваясь в генеральский голос. Фанас уныло покивал, словно соглашаясь со сказанным.
— Все надежды были на одного генерала Корнилова, — заговорил он. — Когда Лавра Георгиевича назначили Верховным главнокомандующим, он предложил расчистить Петроград от большевиков, объявить город на военном положении и ввести войска. Министр-председатель Временного правительства Керенский согласился с планом «расчистки» столицы, но это же тряпка, болтун, человек бездарный и бессовестный! Он сначала дал Лавру Георгиевичу карт-бланш, а потом перепугался, решив, что тот отнимет у него власть, и отчислил Корнилова от должности Верховного главнокомандующего, объявил генерала мятежником!
Генерального штаба генерал-адъютант Алексеев ради спасения жизни корниловцев решился принять на свою седую голову бесчестье — стал наштаверха[9] у Керенского и первого сентября арестовал Корнилова. После допросов Лавра Георгиевича отконвоировали в Старый Быхов,[10] где и заключили в тюрьму вместе с Деникиным, Эрдели, Марковым — посадили человек тридцать истинных патриотов. А генерал Алексеев, и недели не пробыв в должности начштаба, подал в отставку… Ах, да вы всё это знаете лучше меня, Кирилл!
Авинов кивнул. Как зачарованный, глядел он в стереоэкран, вбирая глазами видимое.
— А дальше? — тихо спросил он, замирая в душе.
Фанас вздохнул.
— Двадцать шестого октября большевики свергнут Временное правительство. Они захватят власть по всей стране, — проговорил он, морщась, будто открывал постыдную тайну. — Корнилов, Деникин, Алексеев уйдут на Дон, чтобы оттуда дать отпор немцам и их наймитам — большевикам, но победить им будет не дано. Слишком поздно! И Белая армия отступит с боями, организованно покинет Родину. Навсегда. А потом…
Фанас сжато, не жалея красок и деталей, описал Авинову, что будет потом, — колхозы, застенки НКВД, разрушенные церкви, сталинские лагеря, уравниловка, разгул мещанства и тотальный запой. Сто лет разложения и развращения человеческих масс…
— Вы не хотите верить тому, что я говорю? — спросил гость.
— Это слишком гнусно — то, что вы говорите! — выпалил хозяин.
— Но это правда! Так будет!
— Правда?! — вскипел Авинов. — Да это же гибель! Это конец всему!
— Да, — покорно согласился Фанас, — гибель.
Кирилл вскочил, сжимая кулаки, — и медленно опустился обратно. Стереопроекция угасла, но страшные факты, даты, имена не выпадали из распалённой памяти.
— Ужасно… — прошептал Авинов, сникая.
— Вот потому-то я и решился прибыть сюда, к вам, — с неожиданной силою сказал гость из будущего, — чтобы ничего этого не случилось, чтобы красные потерпели поражение!