Директор молча зашевелил губами, будто бы считая.
— Самое большее пять месяцев, если я не запутался в цифрах. Или даже меньше.
Дамблдор мягко улыбнулся. По крайней мере, таким был его взгляд из-за очков-половинок.
— Взгляд кокатриса окончательно приобретает опасные свойства в четыре.
— Верно, конечно же. Думаю, в следующем году тебе будет легко на уроках Ухода За Магическими Существами. Верно, да… Но в четыре, и в пять месяцев, и даже в полгода кокатрисы, по сути, всё ещё остаются птенцами. Не способными летать, ведь крылья пока что покрыты перьями. Да и шип на хвосте становится опасным лишь месяц-два спустя. Мне кажется, что вероятность того, что пятимесячный кокатрис решится напасть на домового эльфа, вдвое большего по размеру — довольно мала. Как ты считаешь?
— Если кто-то находит гнездо, или просто застаёт его врасплох, — возразила Элли. — Тем более, что, как вы справедливо заметили, профессор Дамблдор, улететь кокатрис не мог при всём желании.
Директор кивнул.
— Действительно. Но мог ли домашний эльф, тщательно отобранный для защиты наследницы старого рода, оказаться настолько неуклюжим? Так замешкаться, чтобы позволить птенцу кокатриса окаменить себя — и не успеть позвать других эльфов на помощь?
— Паски могло просто не повезти. Так или иначе, лорд Малфой возместит ущерб, понесённый родом Преддек по вине его семьи.
— Боюсь, в то же время это может быть расценено как унижение рода Малфоев. Ведь если бы ты предупредила, скажем, Драко о своих подозрениях, лорд Малфой мог бы успеть избавиться от несчастного домовика, и причина произошедшего осталась бы нераскрытой. Я, разумеется, рад, что ты поступила по совести, ведь иначе слова Гарри Поттера могли бы счесть голословными обвинениями, брошенными в адрес ученика извечно соперничающего с Гриффиндором Дома…
— На всё воля Господня, — смиренно развела руками девочка.
— Алларг, — голос директора оставался по-прежнему ровным. — Ты могла бы помочь своим друзьям — не только друзьям, не буду скрывать, но и им тоже — избежать возможных проблем со стороны семьи Малфой. Сколь ни прискорбно это говорить, но Драко очень злопамятен. Я верю, в тебе достаточно силы и мудрости, чтобы справиться с ним. Но ни Панси, ни, тем более, Куинни не могут похвастаться такими талантами.
Элли посмотрела на деда. Иеремия Гамп, как и директор, оставался спокоен. Его выдавали только выступающие костяшки на кулаке, которым он сжимал свою трость.
— Директор Дамблдор, запустив опасное создание в школу, сын рода Малфой стал виновен в смерти моего домашнего эльфа Паски. По той же причине сын рода Малфой может быть обвинён в окаменении магглорождённых Стефана Корнфута, Гермионы Грейнджер, Кевина Энтсвилля и маггловоспитанного Томаса Дина. Род Малфой возместит золотом весь причинённый ущерб.
Губы Элли тронула лёгкая улыбка, когда она вновь перевела взгляд на Дамблдора.
— Извините, профессор. Вы же знаете — я не могу лгать.
— Альбус, ты не против проветриться? — практически без нажима спросил лорд Гамп.
— О, конечно, Иеремия, — директор полушутя поклонился. — Минерва, ты не проводишь Элли? Разумеется, после того, как она допьёт чай.
— Конечно, Альбус, — поклон только что поднявшейся по лестнице профессора МакГонагалл был преисполнен достоинства.
— Декан МакГонагалл.
Профессор аккуратно села за стол и наполнила свою чашку. Как и директор, она предпочитала чай с молоком.
— Мисс Преддек.
Элли с видимым удовольствием пила чай из висевшей перед её лицом фарфоровой чашки.
— Знаете, профессор, некоторые считают, что самым главным в чаепитии является умение наслаждаться тончайшими оттенками вкуса. Выискивать почти незаметные различия, настолько незаметные, что иногда мне кажется, что они их просто выдумывают. Но сами себя убеждают, что в состоянии различить вкус чая с южной части плантации от чая с юго-восточной…
— В способность различать такие тонкости без специальных чар я тоже не верю, — тактично заметила профессор МакГонагалл.
— Мне в чае больше всего нравится то ощущение, когда глотаешь горячий напиток, и чувствуешь, как этот жар проходит по горлу и спускается вниз, растекаясь теплом по всему телу… А вам?
— Пожалуй, я соглашусь с мнением, что вкус всё же важнее.
— Вот как… С другой стороны, если бы у всех людей были бы одни и те же предпочтения, жить стало бы намного скучнее.
— Да, мисс Преддек, не думаю, что согласилась бы преподавать в школе, где есть хотя бы десяток таких учениц, как вы.
— Я бы и сама не согласилась учиться в такой школе!