— А что же такого опасного этот морячок мог наговорить? — закономерно поинтересовался я.
— В том то и дело, что история была совершенно плёвая. Когда команда принимает груз к себе в трюмы, его обязательно надо хорошенько утрамбовать. Этим обычно занимаются местные рабочие, поэтому париться нам было не из-за чего. В тот раз на судно пришло пятьдесят человек с лопатами — по десять на каждый трюм. Одеты все одинаково гладенько и идут под музыку — прямо как на параде. Забавно?
Только эту хохму агент расценил по своему, и у парнишки нашего неприятности могли быть серьёзные. Счастье, что образумился. Однако, попугаем заморским с тех пор его окрестили. А что?! Надобно соображать, о чём и где говоришь.
Мария Олеговна как раз успела договорить по телефону и застала концовку этой истории. Её взгляд в адрес мужа оказался ещё более выразительным.
— И к чему же ты такую историю рассказал? На кого намекаешь? — спросила тётя Маша.
— Да я… — тут дядя Платон замялся, но быстро нашёл что сказать: — Это ребятам объясняю, что нам повезло жить в России. В стране, в которой каждый свободен и может спокойно рассуждать о многом, — выкрутился Платон Игоревич.
— Ну ладно, смотри мне тут! — улыбнулась тётя. — Пойдём, ты мне полку прибьёшь наконец-то. А то уже давно обещал, а сам всё балагуришь.
Пристыженный дядя пошёл за молотком, а мы с Колей остались одни и ещё долго молчали.
Живут же люди! А ведь и правда, как нам всё-таки повезло с родиной.
Чур меня, чур
— Это хорошо, что нас вдвоём отправили. Твоя тётя, безусловно, замечательная женщина, — иногда дядя ни с того ни сего начинал ворчать, — но ходить с ней по магазинам — сущее наказание. То увидит полку с шоколадными зверушками и побежит выбирать подарки детишкам. То, вдруг, почувствует запах свежих мандаринов, и тележка с верхом наполнится этими фруктами. Но, главное, что я понял за годы нашей совместной жизни, это что ни в коем случае нельзя подпускать её к полкам с рисом. Ты думаешь: рис и рис, что тут долго выбирать?! Ан нет! Какие-то длиннозёрные, белые, шлифованные, дикие виды… я уже давно в них запутался. Посоревноваться за первенство с рисом может, разве что, витрина украшений. Там мы можем простоять минут тридцать, а порой и не заметишь, как час пролетит. Самое забавное в таких историях, что заходим мы в супермаркет всего на минутку, только за яйцами, хлебом и молоком.
Мы бродили по продуктовому магазину, старательно сверяясь с тётушкиным списком покупок, который вёл нас, подобно карте сокровищ. Забегая вперед, отмечу, что при помощи карты сокровищ богатства обретают, а нам напротив предстоит расстаться с денежками в конце маршрута, на кассе. Вот, наконец подошли к рыбному отделу, и пока дядя изучал витрину, я направился к аквариуму. Сколько бы мне ни было лет, я всегда обожал наблюдать за плавающими рыбами. Мне нравится глядеть им прямо в глаза. Интересно, о чём они думают, когда наши взгляды неумолимо сталкиваются? «О какой барин к нам пришёл. Наверное, он меня и съест!» Ну, хватит. Какие же глупости иногда посещают мою голову.
— Опять завис на свидании с рыбками? — дядя не удивился, заметив, как я сосредоточено наблюдаю за происходящим в аквариуме. — Я тоже любил когда-то изучать морских гадов. Даже припоминается одна забавная история. Вообрази, стоим мы как-то на рейде, милях в пяти от Никарагуа. Больших городов нигде не видно, местное телевидение работает скверно, и свободное время занять нечем. Вот и приходилось как-то себя развлекать, — дядя намеренно сделал паузу, а потом как бы невзначай продолжил — например, мы ловили акул.
Моя челюсть отвисла секунд, наверное, на десять. Такого поворота я вообразить не мог. Черепахи, крабы, окуни… Это понятно. Но рыбачить на кровожадных хищников! Немыслимо… Как же морякам было скучно, что они решились на такое безрассудство?
— У нас на корабле было много заядлых рыбаков. Вот, взять, например, доктора. Человек миролюбивый, но по морям ходил давно и для таких случаев в каюте всегда держал сорокаметровый спиннинг. Правда, с акулами даже такой агрегат был бессилен. Случай, вон, какой из ряда выходящий. Тут нужна была подготовка. Специальный крючок для акул мы делали целый день. Настоящий хэнд-мейд, как сейчас модно говорить у молодёжи, — дядя подмигнул, — мы загибали в тисках стальной прут, потом его затачивали и вырезали насечки. Дальше дело оставалось за малым: сделать ушко и вдеть в него линь. Линь, объясняю для непосвящённых, это такой тонкий корабельный трос. Его вообще нереально разорвать, — дядюшка затормозил тележку у мясного отдела и с видом знатока стал уверенно высматривать свою добычу.