– После регистрации, перед отправкой на распределение. У четверых еретиков начались конвульсии с летальным исходом. Подумав, что они отравились… их HP было на нуле, даже система отображала их, как мертвецов!
– Хватит оправдываться. Что было дальше?
– Мы решили сжечь тела, чтобы исключить возможность распространения яда или заразы, но как только мы оттащили трупы, – он сделал глубокий вдох, – двое из них пришли в себя, успешно атаковали солдат и сбежали, забрав с собой два оставшихся тела.
– То есть, вы хотите сказать, что два безоружных пленника умудрились разобраться со всеми вашими солдатами и сбежать из охраняемой зоны, прихватив с собой еще двоих товарищей в бессознательном состоянии?
– Нет! Они отобрали лопату! У них была лопата!
Альма приложила руку к лицу.
– Ладно, пускай будут два пленника вооруженных лопатой, это не меняет ситуацию.
– Они выбрали очень удачный момент, точнее неудачный для нас. Большая часть персонала отправилась сопровождать еретиков до пункта распределения. Здесь осталось лишь несколько человек. К тому же, уверяю вас, виновные в их побеге уже наказаны по всей строгости!
– Успокойтесь, я все поняла.
Она помассировала виски, от всего этого начинает болеть голова.
– Значит так, объявите за сбежавшего пленного награду размером в 10000 юкоинов.
– Будет сделано, возможно стоит предложить больше? Чтобы наверняка?
– Хорошо, пускай будет 20000 юкоинов. Все равно их вычтут из финансирования вашего отделения.
8.
– Семён. Эй, Семён. Живи!
– А ну-ка дай я попробую. СЕМЁ-Ё-ЁН!!! ПОДЪЁ-Ё-ЁМ!!!
Хрясь! Кто-то вмазал мне ладонью по щеке.
– Ай-ай-ай! За что-о-о?! – резко вскочив, я увидел своих знакомых.
Друг и Приятель смотрели на меня с улыбками, а Честность стояла за ними. Жива и здорова, по крайней мере внешне.
– За то! Валяешься слишком долго, даже Честность уже несколько часов назад в себя пришла.
– А? Но как?! Ты же прямо у меня на глазах... И я тоже. Мы ведь умерли! – я в недоумении обратился к ней, но она лишь потупила взгляд, так ничего и не ответив.
– Ах-ха-ха, вижу ты по достоинству оценил наш план побега.
– Какой план? Мы сбежали?
– Разумеется, разве не видишь? Притворились мертвыми, дождались удобного момента и утерли нос этим недо-инквизиторам! Даже лопату твою прихватили.
– Хлеб, который я дала тебе, был отравлен, – виновато пояснила Честность. – Но не смертельно…
– Во имя реализма! – Друг бодро сжал кулак и поднял руку вверх.
– Значит… значит это было частью плана, и мы успешно сбежали?
– Конечно!
– И не было никакой смертельной опасности?
– Наверно!
– Ясно… а предупредить нельзя было?
– Во имя реализма!
Друг снова выкрикнул эту фразу, задрав кулак, а я недовольно посмотрел на него. Хотя они как бы спасли меня, получается я должен быть благодарен.
– Ладно. Спасибо.
– Ага, на здоровье. Теперь, когда мы убедились, что все живы, можно спокойно приступать ко второй части плана. Сбежать-то мы сбежали, но безопасным наше положение не назовешь. Вам двоим из-за плохой сопротивляемости все еще нужен отдых, а мы с Приятелем пока сходим разведаем местность.
После этих слов Друг вышел из комнаты. Приятель пошел за ним, а мы с Честностью остались наедине. Она держится весьма отрешенно и это полностью отличается от её прежнего поведения. Как я понял она чувствует себя виноватой в том, что подсунула мне отравленный хлеб. Нависшая тишина не способствует улучшению и без того напряжённой атмосферы, отчего мне стало как-то неловко. Поначалу я пытался отвлечься, разглядывая комнату, в которую они меня притащили, но так и не обнаружив в ней ничего интересного, я не выдержал и решился заговорить.
– Слушай, если ты думаешь, что я обижаюсь, то это не так. Не отрави ты меня, отправился бы уже на верную смерть в этих ваших шахтах изумрудных.
Она снова ничего не ответила. Может у нее так проявляются последствия отравления? Хотя я уже не чувствую ничего необычного.
– Ты ведешь себя странно, ты точно в порядке?
– Да… Точно.
Ага, теперь я уверен – порядком тут и не пахнет. Она сидит в тени, и я не могу разглядеть её лицо, но по голосу очевидно, что она вот-вот расплачется.
– Эй, не хочу лезть в твои личные дела, но все же. Что с тобой случилось?
Она поднялась, вышла на свет и глянула исподлобья покрасневшими от слез глазами.
– Со мной ничего, дело не в этом. Просто, – она ненадолго замялась. – Я так не могу.