— Нили, давай поженим твою куклу и моего богатыря, — заявила однажды Рития.
— Давай! — радостно подхватила Нили. — Пусть от родных моей куклы будет Пуси!
— Вот хорошо! — воскликнула Рития.
Джанаки с улыбкой прислушивалась к разговору двух подружек. Ей тоже понравилась эта затея.
Взрослые решили, что и они примут участие в этой игре. Назавтра должна была состояться пышная свадьба. Дети были в восторге. Весь день они суетились, теребили родителей, советуясь с ними о каждой мелочи.
— Ты принесешь бетель! — сказала Рития подружке.
— А ты достанешь цветы! — заявила Нили и, смеясь, стала наряжать свою куклу в новое, красивое сари с золотой вышивкой.
В доме царило веселое оживление, как перед настоящим праздником. Кто-то из взрослых предложил отпраздновать кукольную свадьбу на берегу старого пруда. В деревне верили, что этот пруд находится под защитой местного божества. Отец Нили заказал угощение и даже распорядился расчистить на берегу место для предстоящего торжества.
Огненный краешек солнца показался из-за горизонта, и утренние лучи окрасили ветки высоких деревьев на берегу пруда в нежно-розовые тона. Цветы поднимали головки навстречу разгорающейся заре. Крупные капли росы, застывшие на глянцевитых листьях лотоса, сверкали всеми цветами радуги, словно рассыпанные бриллианты. Полураскрывшиеся цветы лотоса, казалось, страстно ждали первых лучей солнца, чтобы показать ему свою красоту.
Едва рассвело, Нили и Рития были уже на берегу пруда. Пуси, как всегда, сопровождала их. Задыхаясь от волнения, девочки говорили о свадьбе. Надо было все обдумать заранее, вот-вот начнут собираться гости…
Если бы только знали взрослые, чем окончится эта свадьба! Божество, охраняющее пруд, как видно, еще не пробудилось.
Стоя у самого берега, Нили и Рития любовались огромными голубовато-белыми лотосами, ярко светившимися на неподвижной глади пруда.
— Какие красивые… — прошептала Нили.
— Разве хорошие цветы на земле растут? — задумчиво откликнулась Рития. — Надо нарвать таких цветов.
Нили хотела что-то возразить, но Рития уже шагнула в воду. Сначала она брела по колено в воде, потом по пояс, и вот уже тусклая гладь пруда подобралась ей к самому горлу. Отсюда начинался сплошной ковер из ярко-зеленых плавучих листьев. Рития осторожно потянулась к пышному сверкающему цветку и вдруг…
— Рити!.. Рити! — громко закричала Нили. А Пуси с тревожным лаем стремглав кинулась в воду. Головка Ритии на мгновение показалась над водой, отчаянно взметнулись ее ручонки, судорожно хватаясь за подплывшую собачку.
— Рити!.. Рити!.. Подожди меня!..
Громкий всплеск воды… И снова тишина, безмятежная утренняя тишина…
Вскоре берег огласился веселыми голосами. Все были в сборе: сам тхакур, его жена Джанаки, тетушка Паро… А сзади теснилась целая толпа любопытных. Слуги принесли обильное угощенье и паланкин, в котором, как на настоящей свадьбе, сидели жених и невеста — куклы Нили и Ритии. Но где же девочки? Их нигде не было видно… Паро и Джанаки тревожно переглянулись. Все внезапно замолчали. И, словно повинуясь невидимому знаку, посмотрели на гладкую поверхность пруда, где недалеко от берега плавал большой, сорванный кем-то цветок лотоса.
Песни и слезы
Собирать подаяние в поезде — это совсем не то, что попрошайничать на улице. Уличному нищему достаточно знать лишь несколько заученных фраз, а иногда ему даже выгоднее только с жалобным стоном протягивать дрожащую руку. А чтобы просить милостыню в поезде, бесспорно, требуется немалое искусство! Если нищий не умеет петь, то в поезде ему не выклянчить и одной пайсы. Если у него нет сильного приятного голоса, если он не умеет выбрать подходящую песню, не умеет приноровиться к вкусам своих слушателей, то ему не заработать даже на горстку риса.
Баркат имел все, что необходимо хорошему нищему — из тех, что ходят с песнями по вагонам. К тому же недавно его постоянной спутницей стала молодая красивая девушка лет двадцати. Баркат знал: красивые женщины иной раз бывают очень полезны. Если, например, такая женщина работает в лавке, ресторане или в кассе кинотеатра, ее красота приносит немалую выгоду всему заведению. Уже через пару дней после ее появления за конторкой доходы увеличиваются вдвое. Она действует, как бура на золото: придает блеск. А известно, что люди любят все яркое и блестящее.
Баркат предпочитал не оставаться долгое время на одном месте, — он то и дело перекочевывал с одной железнодорожной линии на другую. Сначала он работал в одиночку, потом к нему пристал какой-то бродяга, родом из Ассама. Но заветной мечтою Барката было собрать побольше денег, чтобы внести выкуп и завести себе жену, которая помогала бы ему в его нелегком ремесле. Это было трудным делом, но, как говорится в пословице: «Если всевышний захочет наградить, то сделает это, даже проломив крышу». Всевышний был так добр и милостив к нему, что уже после дешевого подношения, обошедшегося Баркату всего лишь в четыре анны[43], подарил ему молодую красивую девушку, за которой наперерыв ухаживали многие из его собратьев. И Баркат возблагодарил судьбу за ее милосердие. В самом деле, Сона — так звали его подругу — оказалась настоящим золотом[44]. Своим пением она затмила всех нищенок. Когда она проходила по вагонам, все пассажиры — щедрые и скряги, веселые и угрюмые — охотно раскошеливались. Край ее сари всегда был полон монет, другие же нищие возвращались с пустыми руками. Немудрено, что собратья по ремеслу завидовали удаче Барката и открыто ненавидели его. Какой бы ожесточенной ни была вражда между ними, в своей ненависти к Баркату они были единодушны. Вот почему Баркат так часто переходил с линии на линию. Пассажиры, успевшие уже привыкнуть к этой неразлучной паре, тотчас же замечали их отсутствие и с беспокойством справлялись о них. Когда же Баркат и Сона через некоторое время снова появлялись на старой линии, их встречали с радостью, как хороших старых знакомых.