Элизабет всё ещё пребывала в состоянии шока. Она тотчас повернулась к мужу и что-то зашептала ему. Мистер Боттс выглядел слегка разочарованным, но быстро перешёл ко второму лоту.
— Следующий лот — очаровательная акварель с изображением Темзы работы Уильяма Тёрнера из Оксфорда. Могу я начать с двух тысяч фунтов?
Маргарет яростно замахала своим каталогом.
— Благодарю вас, мадам, — просиял аукционист. У меня есть заочное предложение — три тысячи фунтов. Кто-нибудь предложит четыре тысячи?
— Да! — крикнула Маргарет, словно в зале было полно народа и её могли не услышать среди гула голосов.
— У меня на столе предложение пяти тысяч — вы предложите шесть, мадам? — спросил он, сосредоточив всё своё внимание на даме в первом ряду.
— Да, — твёрдо ответила Маргарет.
— Есть другие предложения? — Аукционист обвёл взглядом зал — верный признак того, что заочные заявки иссякли. — В таком случае эта картина продана даме в первом ряду за шесть тысяч фунтов.
— Семь, — произнёс голос сзади. Маргарет обернулась и увидела, что в торговлю вступила её невестка.
— Восемь тысяч! — крикнула Маргарет.
— Девять, — без колебаний подняла цену Элизабет.
— Десять тысяч! — взвизгнула Маргарет.
Внезапно наступила тишина. Корнелиус скосил глаза на Элизабет и увидел, что на её губах играет довольная усмешка — ей удалось оставить золовку со счётом на десять тысяч фунтов.
Корнелиус с трудом удержался от смеха. Аукцион превзошёл все его ожидания. Он и не думал, что будет так весело.
— Других предложений нет, и эта дивная акварель продана мисс Баррингтон за десять тысяч фунтов, — сказал мистер Боттс и громко стукнул молотком. Он улыбнулся Маргарет, словно она сделала удачное капиталовложение.
— Следующий лот, — продолжил он, — портрет, названный просто «Дэниел», кисти неизвестного художника. Это прекрасная работа, и я надеялся начать торг со ста фунтов. Кто-нибудь предложит сто фунтов?
К разочарованию Корнелиуса, никто в зале не проявил интереса к этому лоту.
— Я готов рассмотреть предложение в пятьдесят фунтов, если это поможет сдвинуть дело с мёртвой точки, — заявил мистер Боттс, — больше опускать цену я не могу. Кто-нибудь предложит мне пятьдесят?
Корнелиус осмотрел зал, пытаясь по выражениям лиц понять, кто из них выбрал этот предмет и почему при такой разумной цене они больше не хотят торговаться.
— В таком случае, этот лот мне тоже придётся снять.
— Значит, он мой? — раздался голос откуда-то сзади. Все обернулись.
— Если вы готовы предложить пятьдесят фунтов, мадам, — сказал мистер Боттс, поправляя очки, — то картина ваша.
— Да, пожалуйста, — кивнула Паулина. Мистер Боттс улыбнулся ей и ударил молотком. — Продано даме в дальнем конце зала, — объявил он, — за пятьдесят фунтов.
— Перехожу к лоту номер четыре — набор шахмат неизвестного происхождения. Что сказать об этом предмете? Могу я начать со ста фунтов? Благодарю вас, сэр.
Корнелиус оглянулся и посмотрел, кто сделал предложение.
— У меня на столе заявка на две сотни. Могу я сказать триста?
Тимоти кивнул.
— У меня есть предложение трёхсот пятидесяти. Могу я сказать четыреста?
На этот раз Тимоти сник, и Корнелиус решил, что эта сумма ему не по карману.
— В таком случае, мне придётся снять и этот лот и выставить его на дневном аукционе. — Аукционист пристально посмотрел на Тимоти, но тот даже не моргнул. — Лот снят.
— И наконец, лот номер пять. Великолепный стол эпохи Людовика XIV, примерно 1712 года, в превосходном состоянии. Его происхождение можно проследить до его первого владельца. Последние одиннадцать лет стол принадлежал мистеру Баррингтону. Более подробную информацию вы найдёте в своих каталогах. Я должен вас предупредить, что этот лот вызывает повышенный интерес, и его начальная цена — пятьдесят тысяч фунтов.
Элизабет тут же подняла каталог над головой.
— Благодарю вас, мадам. У меня есть заявка на шестьдесят тысяч. Вы предлагаете семьдесят? — спросил он, не сводя глаз с Элизабет.
Её каталог взметнулся снова.
— Благодарю, мадам. У меня есть предложение восьмидесяти тысяч. Вы предложите девяносто?
На этот раз Элизабет слегка заколебалась, прежде чем медленно поднять каталог.
— У меня на столе лежит предложение ста тысяч. Вы предложите сто десять?
Теперь все взгляды в зале были устремлены на Элизабет, один Хью, опустив голову, смотрел в пол. Он явно не собирался влиять на ход торгов.