— Мне нужно что-нибудь вполовину меньше «Уиллоус», с парой акров земли. И ещё я хотел бы остаться в этом же районе.
— Думаю, сложностей не возникнет, сэр. У нас сейчас есть пара превосходных домов в каталоге, так что, уверен, мы подберём вам подходящий вариант.
— Спасибо, — поблагодарил Корнелиус. Приятно, что хоть для кого-то этот день начался хорошо.
Он, посмеиваясь, читал статью на первой полосе, когда раздался звонок в дверь. Он посмотрел на часы. До десяти оставалось ещё несколько минут, значит, это не Элизабет.
За дверью стоял мужчина в зелёной униформе с планшетом в одной руке и пакетом — в другой.
— Распишитесь здесь, — только и сказал посыльный, протянув ему шариковую ручку.
Корнелиус поставил подпись внизу страницы. Он хотел спросить, кто прислал пакет, но в этот момент его внимание отвлекла машина, свернувшая на подъездную дорожку.
— Спасибо, — кивнул он и, положив пакет в холле, спустился по лестнице навстречу Элизабет.
Когда машина остановилась у крыльца, Корнелиус с удивлением увидел, что на пассажирском сиденье сидит Хью.
— Спасибо, что согласился принять нас так быстро, — сказала Элизабет, которая, судя по её виду, провела ещё одну бессонную ночь.
— Доброе утро, Хью, — поздоровался Корнелиус, подумав, что брату, видимо, тоже всю ночь не давали уснуть. — Пожалуйста, проходите на кухню — к сожалению, это единственное отапливаемое помещение в доме.
Проходя по длинному коридору, Элизабет остановилась перед портретом Дэниела.
— Я так рада, что он снова на своём законном месте, — заметила она. Хью согласно кивнул.
Корнелиус уставился на портрет, который не видел после аукциона.
— Да, снова на своём законном месте, — повторил он и повёл их на кухню. — Итак, что привело вас в «Уиллоус» в субботнее утро? — поинтересовался он, наливая воду в чайник.
— Стол Людовика XIV, — нерешительно проговорила Элизабет.
— Да, мне будет его не хватать, — вздохнул Корнелиус. — Но с твоей стороны, Хью, это был благородный жест, — добавил он.
— Благородный жест… — повторил Хью.
— Да. Я решил, что таким образом ты вернул мне сто тысяч, — сказал Корнелиус и повернулся к Элизабет. — Я недооценивал тебя, Элизабет. Подозреваю, это с самого начала была твоя идея.
Элизабет и Хью в недоумении уставились друг на друга, потом заговорили одновременно.
— Но мы не… — произнёс Хью.
— Мы, скорее, надеялись… — проговорила Элизабет.
И оба замолчали.
— Скажи ему правду, — решительно потребовал Хью.
— О? — притворно удивился Корнелиус. — Я неправильно понял то, что произошло вчера утром на аукционе?
— Да, к сожалению, неправильно, — резко побледнев, ответила Элизабет. На её лице не осталось ни кровинки. — Видишь ли, дело в том, что всё вышло из-под контроля, и я торговалась дольше, чем могла себе позволить. — Она немного помолчала. — Я никогда раньше не бывала на аукционах, и когда упустила напольные часы, а потом увидела, как Маргарет по дешёвке приобрела Тёрнера… боюсь, я слегка потеряла голову.
— Ну, ты всегда можешь снова выставить его на продажу, — с притворной грустью сказал Корнелиус. — Это прекрасный стол, и я уверен, цена на него не упадёт.
— Мы уже думали об этом, — ответила Элизабет. — Но мистер Боттс говорит, что следующий мебельный аукцион будет не раньше, чем через три месяца. А в каталоге чётко написано: расчёт в течение семи дней.
— Но я не сомневаюсь, что если бы вы оставили стол у него…
— Да, он предложил нам это, — сказал Хью. — Но мы не подумали, что аукционисты прибавляют к цене ещё пятнадцать процентов, так что фактически мы должны заплатить сто двадцать шесть тысяч пятьсот фунтов. Что ещё хуже, если мы снова выставим его на продажу, они опять удержат пятнадцать процентов от цены, и в итоге мы потеряем больше тридцати тысяч.
— Да, вот так аукционисты зарабатывают деньги, — вздохнул Корнелиус.
— Но у нас нет тридцати тысяч, не говоря уж о ста двадцати шести! — воскликнула Элизабет.
Корнелиус неторопливо налил себе ещё одну чашку чая, делая вид, что погружён в раздумья.
— Хм, — наконец проговорил он. — Мне непонятно, как, по-вашему, я могу вам помочь, учитывая мои нынешние финансовые затруднения.
— Мы думали, раз аукцион собрал почти миллион фунтов… — начала Элизабет.
— Гораздо больше, чем ожидалось, — вставил Хью.
— Мы надеялись, ты скажешь мистеру Боттсу, что решил оставить стол себе, а мы, конечно же, подтвердим, что нас это устраивает.
— Ещё бы, — сказал Корнелиус, — но это не решит вашу проблему. Вы всё равно будете должны аукционисту шестнадцать тысяч пятьсот фунтов и можете потерять ещё, если через три месяца не сумеете продать стол за сто десять тысяч фунтов.