***
ПРИНЕС домой купленную икону «Тайная вечеря» и, внимательно рассмотрев ее [эта икона имеется во всяком православном храме. Она — из обязательных храмовых икон], решил освежить в памяти евангельское описание тайной вечери. И вот что вычитал:
«Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками» [Матфей, гл. 26];
«И когда настал час, Он возлег, и двенадцать апостолов с Ним» [Лука, гл. 22];
«И когда они возлежали и ели, Иисус сказал…» [Марк, гл. 14];
«Когда же умыл им ноги… то, возлегши опять…» [Иоанн, гл. 13].
А как икона доносит вечерю памятную?
Конечно же, на ней изображены и Христос, и апостолы, но они почему-то… сидят за столом. А все евангелисты свидетельствовали об ином.
***
УНЫЛЫЙ осенний день. Унылый сельский перекресток, по которому сразу во все направления пронесся вечно невесть куда спешащий ветер. А в остальном село — как вымершее. Только я и ветер.
Да удивленно рассматривающая меня корова на лужайке, которую я сразу не приметил.
Дружелюбно подмигнув ей, медленно иду по улице.
Вот здесь, догадываюсь, клуб был. И наверное, шумный по вечерам. Сейчас же ни шума, ни гама — ни-че-го: выбитые окна, разрушенные перегородки внутри. Только с дальней стороны здания в комнатушке, отнюдь не блещущей чистотой, обнаруживаю стол и несколько стульев. На одном из них, подозреваю, хан Мамай когда-то сидел.
В комнатушку эту, как мне сказали, мужики по выходным из окрестных сел съезжаются — в карты резаться. Поэтому и сохраняется она не совсем разрушенной.
Через дорогу от клуба — бывший магазин. Теперь в нем торговли нет — овцы прописаны: кто-то из предприимчивых сельчан выкупил здание и устроил в нем хлев.
Чуть поодаль — груда битого кирпича. Бывшая школа. Некому ее посещать стало и разрушили ее, чтобы глаза не мозолила.
Грустно мне стало. Грустно и горько. Кстати, название у села соответствовало моему настроению — Горькое.
Пришло же кому-то в голову его так назвать!
А пришло, растолковали мне горьковцы, которых я таки отыскал в селе, вот почему: вода тут с давних времен… горькая на вкус.
Теперь такого же вкуса и жизнь стала.
***
В ГОРОДКЕ районного, как говорят в таких случаях, подчинения мое внимание привлек танк Т-34, установленный на пьедестал. Казалось бы: танк и танк, много их по подобным городкам осталось.
Меня цвет танка удивил… ей Богу, не вру: голубой.
И орудие, тоже оставшееся в городке после войны с немцами — в качестве памятника, тоже голубым было.
Эх, зарядить бы его подходящим зарядом да долбануть по башке той чиновничьей, в которую пришла идея оголубить боевую технику!
***
ДУМАЛ, ничто уже в Московской эРэФии меня не удивит, но ошибся.
Просматриваю намедни форум солдатских матерей — там бывают любопытные сообщения о пребывающих в «командировке» за пределами Московии ихтамнетах-потеряшках, откуда я и черпаю нередко информацию о них — с сообщением места, где они находятся. В этот раз на глаза на форуме попалось сообщение об убитом в Сирии очередном таком «потерявшемся». И мать солдата, соболезнуя матери убитого, пишет [дословно]:
«Как тяжело принять к осознанию, что где-то на чужой земле отдают свою жизнь настоящие защитники нашей Родины для нашего спокойного сна и мирного неба над головой».
А мне почему-то казалось, что мать солдата в таком случае должна была сказать что-то вроде… будь проклята эта война, например. А им… спокойно спится, когда ихние сыновья убивают чужих сыновей.
***
НА МЕЖОБЛАСТНОЙ трассе — прямой, как стрела [самолеты с нее, наверное, могли бы взлетать], нас догнала «Чайка» из полузабытых коммунистических времен. На такой в шестидесятые годы минувшего столетия партбоссы областного уровня раскатывали по вотчинам своим. Машина — с харьковским номерами, к слову, не новой была, конечно, но с хорошим ходом: в заботливых руках оказалась, похоже.
А хозяин ее, судя по его поведению, не привык уступать место кому бы то ни было. Даже на трассе. Вот и обошел он нашу «Нубиру». Сделал ее. Впрочем, это было не сложно: Толя, наш водитель, на трассе очень аккуратен и лихачей запросто вперед пропускает: им, мол, нужно быстро. Нехай едуть!
В этот раз Толя тоже не гнал — так, не более сотни.
Когда же «Чайка», бежавшая [или низко летевшая] с включенными подфарниками, обошла нас и стала заметно удаляться, замечаю — Толя занервничал немного и стал придавливать педаль газа.