— Понимаешь, Николаевич, следователь у нас девочка совсем молодая, только что после универа, и это у нее первый самостоятельный выезд на «труп»! Надо помочь…
Ну, что ж, деваться некуда. Придется ехать. Я побурчал еще пару минут для приличия и спросил:
— Ладно, Алик, они на чем едут?
— Как обычно: на дежурке, на «уазике».
— Вы за мной не заезжайте, я на своей поеду. А то делов для меня — всего-то на 15–20 минут, а ждать, пока следователь все опишет да всех опросит — увольте. А так, приехал — продиктовал — уехал. Лады?
— Хорошо. Кто первый подъедет, тот и ожидает другого на въезде в деревню. Только прошу, Николаич, на этот раз без фокусов… не как в прошлый раз, ладно? — попросил прокурор, и мы оба рассмеялись.
А смеялись мы вот почему. Лет за пять до этого приехала в нашу прокуратуру девочка-следователь — сразу после универа. Гонор — выше небосвода, выше даже, чем ее красный диплом. И поехал я с ней на «труп», который образовался потому, что во время употребления спиртосодержащих жидкостей в неумеренных количествах один дяденька стукнул другого дяденьку молотком по голове. Стукнутый дядя не воспринял таких неожиданных изменений в организме и умер — от огорчения, должно быть. Так вот, приехали мы на место, и следователь поставила все на строго официальные рельсы — и принялась делать так, как в учебниках написано, и ни шагу в сторону. Вот дошла — примерно через часок — очередь и до меня:
— Труп лежит на спине, голова…
— Нет, доктор, вы сначала продиктуйте, как тело, его части, конечности сориентированы относительно частей света, куда, так сказать, направлены.
— А мне это надо? Вы сами и определяйте, где у нас находится восток, а где его нету.
Короче, препирались мы недолго, а потом она сказала, что напишет на меня рапорт. Я срочно испугался и начал «диктовать»:
— Голова трупа направлена строго на север. Левая нога — на юго-восток, правая — на юго-запад, половой член, — я оттянул резинку трусов, что были на трупе, — строго на юг, причем его головка, вопреки общему направлению самого члена, имеет тенденцию к отклонению налево…Как у всех мужиков в основном, — добавил я, с трудом сдерживая смех.
— Постойте, постойте. Доктор, при чем здесь член? При чем налево?
— Как при чем? Вы ж сами сказали: направление всех конечностей. А член у нас что? Анатомически — это конечность, — слегка сбрехнул я.
— Да, да! Конечность, — с важным видом подтвердил участковый, которому вся эта бумажная бодяга тоже порядком надоела.
— Короче, она — умная, но доверчивая! — так и написала. Ох, и ржали же потом в прокуратуре, читая протокол осмотра, и говорят, когда в ходе судебного заседания это зачитывали, все в зале лежали под столами.
— Ладно, вернемся в настоящее, — улыбнулся Юра и продолжил:
— Приехал я в деревню, конечно, раньше тихоходного «уазона» и ждал их почти полчаса. Собравшись, мы в две машины подъехали к домику, где был труп. Там столпился народ — человек десять, и они на все лады обсуждали смерть Петьки-алкаша: типа, вздернулся все-таки, не испугался. Ну а дальше все, как обычно: подошел участковый, мы через окно поглядели на диван, где лежал труп в позе спящего человека. Веревка от шеи тянулась вертикально вверх, к потолку, но на чем она была закреплена — видно не было. Когда открыли дверь — вырвали попросту крючок — и вошли, я сразу понял, что мужик не труп, а просто спит — здоровым алкогольным сном. Короче, растолкали его, и этот Петька страшно удивился, что живой. Он помнил, как петлю одевал, как табуретку ставил, а вот как уснул — не помнил. Вот так водка загнала человека в петлю — а что же еще? — она же и усыпила его, не дав дело довести до конца. Такая вот незамысловатая философия, хоть и страшненькая.
Мы, естественно, обрадовались такому повороту дела, сели втроем в мою легковушку и, радостные и с легким сердцем, покатили по домам. Вот по пути-то и произошло событие, которое…
— Впрочем, сами решайте, — как-то глухо сказал Юрка и продолжил: — От деревни мы три километра проехали по гравийке, затем выехали на асфальт федеральной дороги и поехали себе потихоньку. Дорога хорошая, машин немного, тепло. Потом впереди наметился некрутой левый поворот. Вхожу я в него и вижу, что почти в колее — почти там, где правые колеса прокатываются — лежит собака. Лежит и смотрит на нашу машину. Я вильнул влево, объезжая животи`ну, и метров через 20 остановился: вдруг собаку сбило машиной, может, чем помочь надо несчастному песику. Вылезли мы из машины и пошли к собаке. Но она, увидя нас, резво вскочила и побежала в сторону лесополосы. И только тогда мы увидели там довольно большую стаю самых разномастных собак. Знаете, таких стай полудиких собак много вокруг городов рыщет, — то ли спросил, то ли сказал Юрка.