— Это тоже не твоя вина. — Кайден сел на кровать, положив руки по обе стороны от моих бёдер, напугав меня. Я напряглась, а сердце перевернулось. Он отстранился, подняв руки. — Ничего из того, что с тобой сделали, не было твоей виной, Брайтон. Ничего не изменилось бы, даже если бы ты сама пришла прямо к нему. Он сделал это.
— И это тоже не твоя вина.
Кайден повернул голову. На его подбородок напрягся.
— Я знаю, почему он похитил тебя. Знал почему прежде, чем увидел тебя в той гробнице, в этом… — он замолчал, тяжело дыша. — Я бы хотел, чтобы он был ещё жив, чтобы я мог разорвать его на части, палец за пальцем, конечность за конечностью.
Часть меня думала, что я тоже знаю почему. Арик сказал мне, и это было важно. Всё это.
— Есть что-то… Что я не могу вспомнить. — Я мотала головой из стороны в сторону, как будто это могло каким-то образом помочь воспоминаниям всплыть. Конечно, это не сработало. Разочарование возросло во мне. — Я вспоминаю вещи, которые не имеют значения, но я знаю, что есть ещё что-то.
— Когда ты начнёшь выздоравливать, твоя память тоже должна начать восстанавливаться.
У меня вырвался короткий смешок.
— Я знаю, что так будет не всегда. Моя мама… — я сжала губы, игнорируя боль. — У неё были хорошие дни, но были и такие, когда её как будто и не было. Она действительно не знала, кто я и что она дома. А её память? Она никогда не была прежней. Целые годы были забыты, и это продолжалось несколько дней. Арик питался мной… — я сглотнула от взрыва жара, который исходил от Короля. — Это было много раз, и в том месте бывали моменты, когда я… Я понятия не имела, где нахожусь, как туда попала, и мне приходилось вспоминать, кто я такая. Это может случиться снова, и я ничего не смогу сделать. Даже если это займёт всего пару часов, я потеряю часть себя.
— С тобой такого не случится, — поклялся Кайден.
Я снова перевела взгляд на него. Его лицо расплылось.
— Ты не можешь так говорить. Ты этого не знаешь.
— Ты права. — Кайден медленно потянулся к моей руке, и когда я не отстранилась, он поднял её, держа свободно в своей тёплой руке. — Но я был не прав.
— Неужели? Ты признаешь, что был не прав? В чём именно?
На его губах появилась небольшая улыбка.
— Я сомневался в твоей силе. Вместо того чтобы запрещать тебе охотиться на Арика, я должен был искать его вместе с тобой. Я был… Сейчас не имеет значения, что я пытался сделать, но никто из нас не должен был тебе запрещать. Это касается и Айви, и Рена, и Ордена, и любого из наших воинов. Мы были не правы.
Услышать это значило очень многое. Это действительно так.
— Я не знаю всего, что ты пережила, но знаю достаточно, чтобы с уверенностью сказать, о том, что очень немногие люди могли пройти через такое и быть сейчас здесь. Мало того, убить его… Твой единственный источник потенциальной свободы без веры, что за тобой кто-то придёт, и что ты сможешь сама выбраться? Это значит, что ты не только сильный, но и невероятно храбрый человек. Последнее — это то, с чем мы все должны были столкнуться, — сказал он, и я открыла рот, но он продолжил, его голос был грубым. — Ты была готова пожертвовать собой. В каком-то смысле так оно и было. Я верю, что твоё исцеление будет гораздо лучше, чем ты беспокоишься, но даже если этого не произойдёт, с тобой всё будет в порядке. Я позабочусь об этом.
Он позаботится об этом? Как? Он Король, у которого, как я полагаю, есть обязанности помимо заботы обо мне, если или когда я была в замешательства. И кроме того, он собирался жениться.
ЖЕНИТЬСЯ.
Я сомневалась, что его будущая Королева будет в восторге от этого, и последнее, что мне было нужно в моей жизни, — это ещё один взбешенный Фейри, становящийся психом и охотящийся за мной.
И мне действительно не нужно было напоминать дни, недели или даже годы спустя о том, почему Кайден чувствовал, что ему нужно убедиться, что со мной всё в порядке.
Глядя на наши руки, я обрадовалась теплу в центре груди только потому, что это чувство было дозой реальности. Кайден не ощущал этого, потому что он не чувствовал того же, что я к нему. Он не обещал быть рядом со мной, пока я разбираюсь с последствиями… того, что сделал Арик. Мы не были партнёрами в том смысле, когда люди проходили вместе через болезни, горе и весь этот джаз. То, что я чувствовала к нему, не вернулось, по крайней мере, в той же степени. Это было очевидно, поскольку он был помолвлен с кем-то другим. Он был здесь, потому что чувствовал себя виноватым, потому что чувствовал жалость.