С ввалившимися глазами, в разодранной в клочья рубашке, королевский адмирал без устали расхаживал вдоль своего подразделения, распоряжался, чтобы совершенно обессилевших и больных сажали в те немногие пироги, которые все еще могли передвигаться по Чагресу.
Больше всего Моргана тревожило все увеличивающееся количество заболевших лихорадкой или другими болезнями, но все-таки пока не было слышно ни мушкетных выстрелов из засады, ни отравленных стрел индейцев. С каждым часом лица пиратов все более вытягивались, вокруг глаз и рта проступали резкие морщины, они уже шатались от усталости.
Из-за того, что тропинка оказалась слишком узкой, а иногда и вообще пропадала, плавно переходя в топкие трясины по берегам Чагреса, колонна флибустьеров растянулась почти на две мили.
На долю Эноха Джекмена и Бледри Моргана выпала труднейшая задача; они должны были следить за тем, чтобы позади оставались только мертвые. Джекмен подозревал, но не мог доказать, что далеко не одного из ослабевших пиратов прикончили ударом по голове свои же товарищи, которые предпочитали отдать его крокодилам на ужин, чем тащить на себе еще хотя бы один ярд.
Там, где было повыше и посуше, шныряли ядовитые змеи, такие, как красно-черные табоба, коралловые змеи, рогатые гадюки и смертельно ядовитые зеленые змейки, которые бросались на человека без предупреждения, едва заслышав звук шагов. Тогда поднимался жуткий крик, и в кольце обступивших жертву перепуганных зрителей несчастный метался из стороны в сторону, тщетно пытаясь высосать яд.
Встречались им и пауки, размером в ладонь, с темно-коричневым тельцем и мохнатыми ногами. Поскольку их укус оказался не менее смертельным, чем укус гадюки, то многие из отощавших, замученных лихорадкой флибустьеров незаметно скрывались в густых зарослях, чтобы там тихо умереть, оставив свое тело в добычу полчищам муравьев.
Но насекомые оставались самой жестокой пыткой: мухи, клопы, жучки и блохи падали с листьев и вгрызались в потную кожу матросов.
Бронзовые, всегда бодрые, индейцы, которых взял с собой Морган, находили лужайки с посевами, но урожай либо был уничтожен, либо еще не созрел.
Снова и снова Морган громко запевал «Военную песнь Глеморганшира» или «Малютку Салли с нашей улицы» и заставлял падающих с ног пиратов подпевать ему.
— Давай, Том, выходи вперед, расчищай тропу и покажи ребятам, как мы будем вести себя с милашками из Панамы!
— Еще через три дня, Энгюс, ты сможешь выбросить эту тыквенную бутылку, потому что будешь есть и пить на золоте!
Казалось, Джекмен не знал устали, как и адмирал. Он мог тащить огромную, тяжелую аркебузу вместо уставшего матроса и подавал пример выносливости даже самым крепким.
Коллиер жаловался Джеку Моррису, сопровождая жалобы соответствующими ругательствами, что просто невероятно, чтобы такая богатая растительностью страна была так бедна птицами и зверями.
— Это потому, что чертовы испанцы их всех разогнали, — буркнул Моррис.
Когда пиратский авангард, истощенный до последнего предела — у всех уже ремни были застегнуты на самую последнюю дырочку, — с криками ввалился в Барро Колорадо, то деревня оказалась покинутой и в ней не осталось ни крошки еды. Только разбитые черепки, изодранное тряпье и, кое-где, поломанные индейские стрелы достались победителям.
В жалкой хижине, крытой пальмовыми листьями, один из разведчиков наткнулся на сумки из козловой кожи, подсушенной, но не обработанной, на ней даже местами была оставлена шерсть. Один одноглазый пират долго и придирчиво рассматривал их.
— Клянусь Богом! — радостно вскричал он. — Видите, друзья, — кожа все еще свежая. Разведи огонь, Антуан, может, мы сейчас приготовим ужин. — Он хрипло рассмеялся. — Я назову это блюдо «кожа козла по-панамски».
— Да ты сдохнешь, если это съешь, — хмыкнули его товарищи, но постепенно, двигаясь словно сомнамбулы, они столпились у реки. Под пристальным вниманием товарищей француз порезал сумки на полоски, которые потом разложил на плоском камне и принялся отбивать большим камнем.
— Вот, видите? Так уже лучше, — победно крикнул он.
Грязь налипала на босые ноги Моргана, когда он подошел поближе, по колено в воде.
— Клянусь Богом, ты прав. Смотрите, ребята, надо только соскрести шерсть с полосок, отварить их, и будет прекрасное блюдо для изголодавшегося матроса.
Внезапно из деревни донеслись громкие вопли. Морган резко развернулся и быстро пошлепал к берегу. Один из фуражиров, который безнадежно обыскивал маленькую лачугу, наткнулся на два огромных мешка кукурузы и пару глиняных горшков с вином! Там же были спрятаны гроздья платанов, фруктов типа бананов, которые можно зажарить, и тогда они приобретают превосходный вкус.
Словно гончие на упавшего зверя, флибустьеры бросились вперед, ругаясь и отталкивая друг друга, стараясь добраться до драгоценной еды, пока ругань Моргана и его кулаки не отбросили всех назад. С растрепанной черной бородой, которая за время похода стала на целый дюйм длиннее, он встал перед тайником с парой отделанных серебром пистолетов в руке.
— Черт побери ваши жадные душонки! Если у вас хватает сил драться за еду, то у вас хватит сил и на то, чтобы идти дальше. Полковник Принс, раздайте еду, самым слабым. Ты, Томпкинс, разожги костер. Я попрошу доктора Брауна проконтролировать, — он обернулся в сторону главного хирурга, который сейчас больше всего напоминал огородное пугало из-за того, что в длинных светлых волосах у него было полно мусора и листьев, — чтобы накормили только самых истощенных.
— Но мы же умираем с голоду, — заорал один из разбойников, настоящий гигант родом из Корнуолла.
— Я и сам чертовски голоден, — возразил ему Морган, — но я не притронусь ни к вину, ни к еде — как и все остальные. Завтра мы все наедимся.
— Что за чушь! — проревел чей-то голос. — Уже три дня ты обманываешь нас этим!