В их сторону вздымались огромные клубы пыли, говоря о том, что испанский командир, поняв, что враг совершенно не собирается атаковать его со стороны Камино Реал, вел армию к новым исходным позициям. Теперь пиратам стало видно, что армия генерала де Гусмана тоже была поделена на три части, но она оказалась вытянута в одну линию и прикрыта мощным щитом из кавалерии.
Став на намеченные позиции, передовой отряд пиратов остановился, поставил на землю оружие и уставился на ряды неприятеля, в которых ярко блестела на солнце сталь вооружения и амуниции. Кэтфут повернулся к своему товарищу и прошептал:
— Смотри! Только глянь, сколько здесь проклятых лучников, аркебузиров и мушкетеров! Нам конец, товарищ, и сегодня ночью нам поджарят пятки на пороге у сатаны.
Эти слова услышал Моррис и повернул к ним грубое лицо:
— Хватит вам, трусливые псы. Наши мушкеты стреляют дальше, и убойная сила у них больше. Следите за своим оружием, парни, и держите нос выше.
Когда армия Панамы вернулась на свои позиции, наступила томительная для Моргана пауза. Все указывало на то, что атаковать и, следовательно, нарушить тщательно продуманное построение значило подписать себе смертный приговор. Но и нельзя было допустить, чтобы капитан-генерал смог бы разработать какую-нибудь стратегию, которая дала превосходство его большому, хотя и плохо дисциплинированному войску. Плохо дисциплинированному? Ха! Адмирал подумал, что он нашел решение проблемы.
— Полковник! Принс! — проорал он, сложив руки рупором. — Выдели пятьдесят самых крепких людей, и пусть они бегут к подножию вон того холма. Скажи им, что они должны сделать вид, словно удирают, но не позволяй им забраться на холм.
Прикрыв глаза ладонью, Генри Морган тревожно смотрел, как мнимые дезертиры Принса отделились от своих товарищей и помчались к подножию холма. Немедленно на левом фланге испанцев, которым командовал Альфонсо де Алькодете из Порто-Бельо, раздался громкий крик:
— А, собаки! Смотрите, как они удирают! — Люди де Алькодете, сгорая от жажды мщения, размахивали оружием. — За ними! Пусть они вспомнят Порто-Бельо!
Без приказа два отряда пехотинцев бросились вперед, чтобы отрезать путь мнимым дезертирам. И прежде чем де Алькодете смог предпринять что-нибудь, чтобы остановить их, остальные его силы рванулись вслед за своими товарищами.
Со своего командного пункта на небольшой вершине капитан-генерал в каске с красными перьями и серебряной кирасе разразился свирепой, но бесполезной бранью.
— Дьявол разрази этого идиота де Алькодете! — Позеленев от злости при виде того, как рушится его план сражения, он махнул рукой адъютанту: — Скачи! Быстрее мчись к капитану де Гарро. Передашь ему мои распоряжения и скажи, что я хочу, чтобы он со своими кавалеристами атаковал передовой отряд пиратов. — Как благочестивый католик, де Гусман добавил: — И да будет с ним Бог!
Капитан дон Эрнандо де Мартинес де Амилета, который проклинал судьбу за то, что его драгоценные орудия были неподвижно привязаны к окопам и баррикадам, защищавшим западный вход в город, со свирепой радостью наблюдал за тем, как один из адъютантов главнокомандующего галопом помчался в сторону эскадрона де Гарро. Такая поспешность могла означать только одно, поэтому он выжидательно взялся за саблю и ослабил ее в ножнах.
— Приказ его превосходительства — атаковать передовой отряд лютеран!
Франциско де Гарро плотнее надвинул на голову коническую, украшенную золотом каску, оглянулся через плечо на пляшущие на ветру вымпелы и длинные пики своих загорелых всадников.
— Сейчас, друг, — обратился он к дону Эрнандо, -наступает наш черед завоевать славу. Ставлю десять дукатов против пяти, что я проткну саблей кого-нибудь из этих псов раньше тебя.
— Идет.
Дон Эрнандо хорошо знал, что ему нечего делать среди городских кавалеристов. Сейчас он должен был размещать свои орудия в пригородах Панамы, но толстый лейтенант Карвахаль прекрасно подходил для хлопотных поручений подобного рода. Место идальго и сына идальго было среди его друзей кабальеро, на переднем плане боевых действий.
Он привстал в стременах, оглядел плотно сомкнутые ряды пехоты, вооруженной пиками или мощными аркебузами. Далеко в стороне дон Эрнандо заметил отца, который прямо и гордо стоял слева от генерал-губернатора, потому что до того, как надеть одежду судьи, дон Андреас был военным офицером, и неплохим. Раздался громкий топот копыт, звяканье стремени, сбруи; но еще громче звучали голоса командиров, отдающих команды.
Дон Франциско де Гарро смотрелся великолепно, когда так яростно пустил своего огромного серого жеребца вперед, что тот заржал и взвился на дыбы. Черные и красные перья развевались на каске командира, когда тот выкрикнул команду:
— Пики наперевес, друзья, и вперед, за мной на защиту истинной веры. Вива! Да здравствует король!
Позолоченные, но остро заточенные шпоры де Гарро впились в бока жеребца, и на них выступили капельки алой крови. Жеребец так рванулся вперед, что каска слетела с головы де Гарро и его черные волосы взметнулись на ветру, словно знамя.
Не отрядами и не эскадронами, даже не выстроившись в шеренгу, испанская кавалерия помчалась по долине Матанильос длинной растянувшейся дугой, форма которой зависела от разной скорости скакунов. Они орали словно бешеные и размахивали яркими алыми и желтыми вымпелами на пиках.
Когда передовые кавалеристы приблизились, в рядах пиратов наступило заметное замешательство.
— Если бы у нас были пики, — пробормотал один из ветеранов немецких войн. — С ними можно быстро отбиться от кавалерии.
— Готовьте огнестрельное оружие! — Полковник Принс повысил голос. Он командовал спокойно, но громко, так что его голос звучал словно труба. — Первая шеренга, опуститься на колено! Моррис, ради Христа, следи за нашим боевым порядком. Не стрелять, пока я не дам команду!
В неторопливых командах Принса звучало что-то успокаивающее. Он повторил:
— Первая шеренга, опуститься на колено! Вторая шеренга, стрелять поверх голов первой, потом опуститься вниз и перезаряжать, пока третья шеренга готовится.