— Хамишь, — говорит, — некромантка. В тот раз грозила, в этот раз ругаешься… Не боишься, что я твою душонку после смерти поуродую? Будешь века гусеницей ползать…
Голос у него был…
Холодный. Скрипучий. Как будто две сосульки трут друг об друга. И вот они не звенят, а хрустят и трещат. Неприятно так жалобно… Уши зажать хотелось.
Марта улыбнулась. Потом я понял — она мне давала время в себя прийти. Чтобы демон моей неуверенности не видел.
— Не боюсь, — говорит, — демон. Я свое самое важное дело уже сделала. Теперь что будет, то и будет.
И в голосе чувствуется — ей и правда не страшно. Вот ни капельки. И демон это понял. А смелость Темные уважают. Именно смелость. Демон даже выражение лица изменил. Уже не надменно — брезгливое, а просто холодное. Спокойное такое.
— А в этот раз зачем звала? — спрашивает.
И я шагнул вперед. К пентаграмме.
— Это я звал.
И голос у меня не дрогнул. Я уже не боялся.
Демон уставился на меня в упор. И улыбнулся. Улыбка была… замечательная. Сначала она просто преобразила его лицо. Даже ямочки на щеках появились. А потом губы раздвинулись. Оскал острейших зубов и раздвоенный змеиный язык. Как у меня. Я такое же в зеркале видел по утрам, когда зубы чистил. И всякий страх я потерял. Чего бояться‑то? Сам такой!
— В таком виде вы с моей матерью меня делали? — спрашиваю.
Демон головой тряхнул — и подходит еще ближе к краю пентаграммы.
— С твоей матерью, — говорит. А глаза голубые. Насмешливые. Холодные. — Это та блондиночка? — и смотрит на Марту. — Да. В своем истинном облике я для нее великоват.
— Да и частицы Тьмы вещь неприятная, — соглашаюсь я.
Демон мне еще раз улыбнулся.
— А ты меня зачем позвал… сынок? Сестренку хочешь? Вот от этой, черненькой?
Я только головой покачал. Ответить не успел. Марта вмешалась.
— Не издевайся над ребенком, демон.
— Если он меня вызвал, значит уже не ребенок, а некромант, — резонно возражает ей демон. — Можешь называть меня Аргадон, мальчик.
— А я — Алекс. Александр Леонард Раденор.
— Раденор… страна в этом мире?
— Да, — говорю. — А ты разве не должен знать?
Демон… отец только плечами пожал.
— Алекс, ты знаешь, сколько миров во вселенной? А сколько вселенных? И ты хочешь, чтобы я помнил одно захудалое средневековое местечко?
Я тоже улыбнулся.
— Ты же демон войны, — говорю — А тут тебя вызвали по такому оригинальному поводу. Неужели не запомнилось?
Аргадон расхохотался еще раз.
— а ты и правда мой сын. Гляди‑ка, у той безумной ведьмочки получился хороший мальчишка…
— Не говори так о Мишель!!!
Марта аж ногой топнула. Но Аргадон только пожал плечами.
— Это правда. Твоя мать, Алекс, была безумна. От горя и ярости. Ее кто‑то предал. И она поклялась отомстить.
— Она умерла.
— Это тоже нормально. Если бы она родила от инкуба, у нее были бы шансы. А я — слуга войны. Ворон боя. Как она еще родить‑то смогла… Сколько месяцев длилась беременность?
— восемь лун — ответила Марта.
— ага. Неплохой результат. Она была… огонь, да? Алекс, ты огнем владеешь?
— Да. Мало.
— Это неудивительно. Ты еще ребенок.
— Некромант.
— Верно запомнил. Но для меня ты будешь ребенком, пока первый раз не сменишь форму.
Вот тут я уши навострил. Знаете, как хотелось?! Рик с семьей на ярмарку — я дома. Анри в деревню — я дома. Слугам — и тем на глаза без амулета показаться нельзя.
— А когда это будет?
Демон на меня поглядел, как на корову, которую покупать собрался. Внимательно так. Серьезно.
— Тебе сколько лет?
— Восемь.
— Ну вот еще лет через пять — десять. Тогда сможешь менять форму по своему желанию… наверное.
— Наверное?
— Ты же полудемон. Я не знаю, что ты от меня унаследовал, а что — нет.
Я уже окончательно осмелел. И спрашиваю:
— А проверить никак нельзя?
Демон аж головой дернул. А потом расхохотался. Знаете, как демоны хохочут?
Страшно?
Нет. Так же, как не страшна гроза. Или молния. Или ураган. Дикое, яростное, хищное, безумное, неистовое, но красивое. По комнате плеснуло холодом. В углах пентаграммы заклубился дымок, а Марта еще сильнее побледнела. Она за меня боялась. Что я не удержу демона. Или — сам не удержусь и шагну к нему.
Но я этого делать не собирался. Слишком хорошо я помнил, что демонам — не доверяют.
— Вы, люди, вконец обнаглели, — говорит. — Палец дай — на шею сядете! С чего это я проверять буду?
— А самому не любопытно? — спрашиваю.
— а ты мне достаточно доверяешь, — спрашивает демон, — чтобы войти в круг и дать мне свою кровь?
Тут я задумался. С одной стороны — это самоубийство для некроманта. С другой — любопытно. И все‑таки это не абы какой демон, а мой отец. Марта хотела что‑то сказать, но демон поднял ладонь — и она замолчала. Я видел, как они переглядывались, этак понимающе, словно что‑то сказали друг другу и теперь ждали меня, но тогда мне было не до взглядов. Я размышлял. Дать? Не дать? Шагнуть? Остаться? И наконец покачал головой.
— Нет уж. Настолько я тебе не доверяю. Другого способа нет?
Я прямо‑таки увидел, как расслабилась Марта. Оказывается, все это время она готова была хватать меня, убеждать, тащить и не пущать… А демон только улыбнулся.
— Молодец, мальчик. И запомни на будущее. Демонам не верят. Не потому, что мы — порождение Темного искушающего или как там его у вас зовут. Это все глупости. А потому что люди — наша пища. И торговаться с ними… это все равно, что тебе — разговаривать с колбасой. Все равно ведь скушаешь. Что бы она там не говорила. Так что не забывай этого.
И я понял — я сдал свой первый экзамен. На некроманта.
— Так я ж полудемон?
— Но не чистокровный. Это для меня ты сын, а для других — пища.
И такие клыки во рту сверкнули — я навсегда запомнил это выражение лица, пронизывающий голос, жажду крови… 'Пи — ищаааа…'.
— Ладно, — киваю — Верить тебе нельзя. А проверить меня другим способом ты можешь?
— Могу, — соглашается. — Ты же меня все равно угостишь своей кровью, когда будешь отпускать? Дай мне немного крови пораньше.
Я поставил чашу на один из углов пентаграммы, а демон взял ее и сделал глоток. Посмаковал, как дорогое вино, минуту покатал на языке, потом облизнулся — и кивнул.
— Хорош — ш-ш — шооо. Ты сильный мальчик. Значит так. Ты обладаешь магией огня. Как твоя мать. Хотя ты намного слабее. Ты сильный некромант и демонолог. Это и моя фамильная сила. А еще ты сможешь трансформироваться, но только когда вырастешь. Думаю, лет в пятнадцать, не раньше.
— А раньше — никак?
— У тебя может, раньше срока борода вырасти? — забавлялся демон.
Я все понял.
— а почему у меня две силы? У людей же…
— Так какой из тебя человек? Полудемон ты. Полукровка. И дар у тебя такой же — с каждой половиной крови свой.
— а больше я от тебя ничего не унаследовал?
Демон задумался, потом кивает…
— пожалуй. Ты сам можешь выбрать, куда тебя кровь поведет.
— Это как? — спрашиваю.
— кровь — это сила. Ты полудемон и получеловек. Позволишь вырасти в себе демону — демоном и станешь. Нет — человеком останешься и человеческую жизнь проживешь.
— а что нужно, чтобы стать демоном?
— Убивать.
Отвечено было так, словно… ногти чистить. Или там, лошади хвост подстригать.
— Убивать?
И по губам Аргадона скользит улыбка. Ленивая, неспешная, змеиная…
— Не просто убивать, нет. Своими руками, медленно, мучительно, наслаждаясь каждым криком жертвы и ее ужасом. Выпивая чужие жизни, как вино и вдыхая чужую смерть, как дым.
Я задумался. Убивать людей? Нет, этого мне не хотелось. А демон еще коварнее усмехнулся.
— и начинать надо с близких. Вот, с этой нахалки…
Я поглядел на Марту. И такая меня дрожь пробрала как представил, что мне надо ее убить.