А монастырь по ней плачет! Горько и громко!
Королева — одно платье!? Одно и оставим. Рясу монашескую!
Я подумал — и согласился. А почему нет?
Да, я получу свою корону не завтра и не послезавтра, но и…
Убивать родную кровь — хуже греха не бывает. Я полудемон, мне он не так тяжко ляжет, но лучше обойтись без него. Мне надо сделать так, чтобы Рудольф и Андрэ сами привели себя к погибели. Смогу?
Смешной вопрос. Я же полудемон…
На том и порешили. Мне надо было ехать ко двору. А там… А там обзаводиться сторонниками. Как?
Всеми путями. Я смогу, я знаю. Мы, полудемоны, обаятельные и убедительные. Кого хочешь убедим… сомневаетесь?
Могу доказать наглядно.
Ах, не надо… ладно. Пока — живите.
Так что на очередное письмо от дядюшки Рик ответил утвердительно. Мол, мальчик стал себя чувствовать чуть лучше и рвется ко двору, дабы выказать свое почтение… может, вы ему запретите, а то слабость здоровья, хрупкость костей…. Вдруг да не доедет?
Доказательство дядюшкиной любви пришло через месяц.
Пусть мальчик приезжает, обеспечим медика.
Доехать‑то он должен? А если и нет…
Мы его горько оплачем. Даже два раза, по слезе с каждого глаза. Свиту прислать?
Сами обеспечьте! И карету! И вообще…
Откуда что взять в захолустном Торрине — дядя не задумывался. А зачем? Так еще думать привыкнет, потом не отучится. Тьфу.
Марта обливала меня слезами и клялась, что если с моей головы хоть волос упадет — Рудольфа уже ничего не спасет. Я верил и нянюшке клятвенно обещал не стричься. Мало ли что…
Анри еще раз проверял владение оружием, Рене гонял по всей некромантии и контролю, Рик по политической ситуации…
Я был готов предстать ко двору.
А двор?
У них было шестнадцать лет на подготовку. Кто не успел — того я съел. В переносном смысле слова, что я — дурак, всякую гадость глотать? Отравишься же! Дядя такой гадюшник при дворе развел — змея там отравилась бы через минуту.
Я был полудемоном и собирался продержаться дольше.
Раденор был просто пропитан чернотой. Нищета, голод, ненависть…
Они смрадной дымкой висели в воздухе, раздражая и нервируя. Я первый раз выехал куда‑то надолго и теперь чувствовал себя неуверенно. Да, Анри поехал со мной, но ненадолго и обещал вернуться обратно, как сможет. Я сам настоял.
Анри у нас ведал всеми делами за пределами Торрина, да и Рик не сможет долго без него обходиться. А я… Я — смогу.
Был и еще один аргумент в мою пользу. Меня сложно убить. На меня не действует большая часть ядов, я могу пользоваться магией, а вот Анри — человек. И сколько бы он там ни говорил — расслабившийся за время жизни в Торрине. Уже не тот лихой молодец, что семнадцать лет назад.
Он настаивал, я спорил — в итоге мы пришли к соглашению.
Так как принцу невместно появляться при дворе без слуг (беспомощные безрукие существа эти принцы), то со мной едет Том, слугой, ну и телохранителем. Если понадобится.
Спину он точно прикроет в случае необходимости.
Я не возражал. Тренировались мы вместе, учились тоже, ладили неплохо… чего еще надо?
К тому же Том обещал присмотреть при дворе пару — тройку парней для сестер. Мари и Миранда уже вошли в возраст, но не приводить же в гнездо некромантов абы кого со стороны?
У нас даже холопа нет на весь Торрин. Ни одного!
Если кому что нужно, в соседнее баронство ездят. Там барончик как раз верующий. Думать‑то не дано, вот он и верит всему, что скажут.
Рик думал в свое время кого‑то привезти, но потом не решился. Холопы и слуги — они твари те еще, полезут в замок жить, потребуют денег, а там и увидят, чего не надо… нет, от греха подальше — пусть по приходам своим сидят.
Том был доволен. А я вот не очень.
Себя уберечь я еще мог. А как я посмотрю в глаза Рику, если что‑то случится с его сыном?
Томми.
Друг и приятель, замечательный парень.
Два метра роста, вечно растрепанные светло — каштановые волосы, карие веселые глаза, широкая улыбка и неизменная готовность прийти на помощь. Мы то дрались, то мирились, то тренировались вместе, то сбегали в горы… было много приключений, веселья и смеха.
Про себя я мог сказать, что приятеля ближе Томми у меня не было. Друга?
Нет, совсем уж в душу я его допустить не мог, он же не некромант. А мне приходилось делать весьма неаппетитные вещи. Томми был воплощенной жизнью, смехом, светом. Я же…
Сумрак, ночь, скрытность и тьма. Мне так не хотелось, чтобы он от меня отвернулся… а ведь ехать придется в гадюшник, что с нами там будет?
Мои опасения развеял сам Том.
— Алекс, ты мне доверяешь?
— да.
— А я — тебе. Ты мне, как брат. Хочешь — кровь смешаем.
Я обнял друга. Хотел ли я?
Еще бы. Это магия крови. Такая же древняя как и некромантия, такая же страшная… Если Том станет моим кровным братом — он не сможет солгать мне, предать, ударить в спину. А я — я сильнее и стану его сюзереном. Такова природа кровавой связи. Такова жизнь.
Тому я это объяснил, но друг только плечами пожал.
— Тебе же так будет спокойнее.
Будет.
Намного. Но сам Том?
— А я и так знаю, что ты меня не предашь и не подставишь. Нам Марта все объяснила. Тебе сложно доверять людям, поэтому мы должны больше доверять тебе.
И улыбнулся.
Верный друг, искреннее сердце.
Столица Раденора. Алетар.
Город произвел на меня двойственное впечатление.
Сначала — восхищение. Представьте себе — синее море, зеленые холмы, чуть поодаль — золотые дюны. И все это объединяет белоснежная жемчужина, спокойно и непринужденно лежащая между ними.
У моего предка определенно был хороший вкус.
— Две тысячи лет — и ни одного завоевания…
Я кивнул Тому.
Да, когда сюда пришел мой предок, Алетар Раденор, здесь ничего не было. А он стоял, может, там же, где и я, смотрел на море и холмы — и видел этот город. Достроили его уже при внуке Алетара.
Широкие улицы, каменные дома, принадлежащие знатным семьям, парки, кварталы простого народа — камень и только камень.
Простой, белый, без украшений, его добывают не так далеко отсюда. План города был единым, строительство тоже… да, за последнее время он прирос пригородами и деревнями, но испортить это великолепие и начать расстраиваться вширь не рисковал даже дядюшка. Даже ему было понятно — измени хоть малую часть, и очарование умрет.
Именно в этот миг я понял, почему мама хотела защитить Раденор. Просто потому — что это в крови. Эта красота никогда не склонялась перед захватчиками, не знала жадного огня и марающего ее дыма, не была в руках врага… разве можно отдавать ее — без боя?
Никак нельзя.
Мишель не могла быть правительницей, хоть и стала бы великой. Рудольф правителем не был, хоть и стал королем. А кем стану я?
Не знаю. Но и эту красоту уже никому не отдам. Может ведь и у полудемонов быть что‑то чистое в душе? А лучше — в собственности…
Издалека Алетар казался прекрасным. Вблизи же…
Тоскливые лица людей. Разъевшиеся слуги и холопы. Грязные дети. Шмыгающие в кучах мусора крысы…
Анри брезгливо морщился.
— при твоем деде никто не смел свинячить. Мусор вывозили каждый день, для этого даже приказ организовали. Но потом служба была доверена кузену Абигейл.
— Дальше можешь не рассказывать. Ее еще не ликвидировали?
— пока нет, но это ненадолго.
— Посмотрим…
Я был, естественно, в человеческом облике. Добрый такой, симпатичный… сам себе нравлюсь.
Разве не красавец? Волосы светлые, глаза голубые, копия матери. Единственное отличье — у нее язык был не раздвоенный, а я, когда теряю над собой контроль, почему‑то начинаю обратное превращение с него. И голос сразу делается неприятным таким, шипящим… а не наплевать?
Целоваться я тут ни с кем не собираюсь, в рот к себе заглядывать тоже никому не позволю, остальное — неважно. Вот когти… они почему‑то трансформировались вторыми.