А мне просто тошно и мерзко.
Руфина сначала пыталась вырваться, но потом, поняв, что все бесполезно, попросту сломалась. Если к утру она не сойдет с ума — чудо будет.
Томми ко мне не присоединился. Отправился во дворец вместе с каретой, из которой я забрал все барахло Руфины, тщательно проверив углы — не завалилось ли чего? Ежели что — он всю ночь провел именно там, Хотя кто будет его допрашивать?
Рене мы к этому делу и вовсе не привлекли, мне и от Тома осуждения хватило.
Но простите, а моей матери лучше было?
А ведь ее оклеветала и толкнула под пытку мать этой сучки. Вот и пусть теперь дочка расплачивается.
Грех твой падет на плечи детей твоих до седьмого колена.
Почему никто над этим не задумывается?
Оставили ее только под утро. Я вошел в комнату, где лежало тело, иначе это и назвать нельзя было. Кровь, следы от плети, платье валяется в углу, м — да…
Если и выживет, то детей точно иметь не сможет.
Только вот…
Я натянул на Руфину платье, выволок ее из дома… и свернул шею в первой подходящей подворотне.
Там и бросил. Правда, платье я проверил тщательно, но зря. Моя записка была в карете, как и одежда принцессы. Что стало с купленной мной одеждой?
Ну я же и огнем владею.
Сжег. Быстро и качественно, только пепел и остался, только уже три подворотни спустя. Угрызений совести я не чувствовал. Ни одной из побрякушек я не взял, все осталось при ней. И кольца, и серьги, и браслеты, и даже диадема. А в остальном…
А почему я должен был ее жалеть?
Невиновна?
Вот и чудненько, я ей оказал услугу. Мученическая смерть, так что она наверняка теперь на небесах. За нее можно только порадоваться, а мне вот предстоит разгребать всю помойку.
И потом, а что мне было с ней делать? Не спать же?
Была б ты верной женой — была бы сейчас живой. Вот, уже стихами заговорил. Довели…
Потом еще и розы разводить начну… а ведь приличный полудемон!
Ужас!
Хотя нет. Ужас начал твориться во дворце примерно к завтраку. Пропала принцесса!
Нигде нет, никто не видел, не с кем… нет — нет, она и так ни с кем, она же верная жена!
Наверное… а куда она могла деться?
Одним слово — к обеду на ушах стоял весь дворец, а к вечеру — вся столица. Шум поднялся такой, что когда нашли тело принцессы в подворотне, обобранное какими‑то бродягами, скрыть ничего и не получилось. А как?
Нашли ведь!
Хотя в таком виде…
Личный королевский лекарь, закатывая глаза, объявил, что если бы бедную девочку (ха!) не убили, она бы до конца дней своих осталась инвалидом! И детей бы точно иметь не смогла! Когда внутри все так разворочено, никакая магия ей уже не поможет. Горе‑то какое!
Это ужасно, просто ужасно!
Я кивал вместе со всеми. Ахал и ужасался. Хотя Абигейл ко мне прицепилась, как клещ. А где я был, да что я делал…
Ну, тут я честно смог поклясться, что я Руфину никогда и ни за что бы не…! Не то, что это самое, но даже и пальцем бы не прикоснулся. Вот! Мы ж родственники, хоть и дальние. Двоюродные.
Ну и что, что дядюшка и таким разрешил жениться! Для меня это все равно инцест, в нашей глуши люди несовременные — и твердо знают, что дети от подобного союза плохими будут!
И опять‑таки я не лгал. Свернуть этой девке (хоть она и трижды бы принцесса, а девка) шею мне было несложно. А вот прикоснуться с желанием или вожделением… лучше сразу напоите меня рвотным?
Испытывал ли я угрызения совести?
Да с какого перепугу!?
Я все равно убью их всех, четверых. Дядю с тетей, обоих детей… то есть одну уже убил. Но сочувствовать своим жертвам?
Смешно!
Да с какой стати?
Почему они не посочувствовали моей матери?
Вы хотели власти и золота господа? Вы их получили, но забыли о том, что наша жизнь — весы.
Пришла пора расплачиваться.
И по столице поползли слухи.
Принцесса была элитной проституткой…
Придворные уходили насмерть принцессу в своих кровавых забавах…
Там весь двор такой…
Столица буквально битком набита извращенцами, которым все равно где и с кем. Вот при Александре такого не было…
Я, конечно, помог слухам по мере сил, но мой вклад был ничтожным. Ей — ей, простонародье старалось само — и неудивительно? Что пользуется во все времена спросом? Чужая постель — ежели своей нет.
Рудольф был мрачен, Абигейл плакала, двор обвесился трауром, черные полотна были повсюду — и я решил на это время съездить домой, в родной Торрин, тем более, у меня было, что рассказать Анри, было, чем порадовать Рика, да и с Рене хотелось пообщаться…
Томми с радостью поддержал меня, виконт Моринар подумал — и ехать отказался. Они отправлялись в свое поместье. А вот Анриетту он решил пока с собой не брать.
Женщина была очень набожна, а потому рано ее было привозить в гнездо злобных некромантов. Вот когда я сяду на трон… Алекс, ты же не будешь это откладывать?
Конечно я не собирался. Пару лет, а за это время у тома как раз будет время проверить свои чувства, а у Анриетты кончится траур.
И вот, в Торрине…
Карли, Карли…
Моя первая любовь.
Рыжая девочка с сияющими глазами, копия своей двоюродной сестры. Высокая, тонкая, восхитительно угловатая, как породистый жеребенок, еще не оформившаяся, с широким ртом и зелеными глазами, в которых плясало солнце.
Она смотрела на меня, я смотрел на нее и глаз оторвать не мог.
— Привет! Я Карли, а ты кто?
— А я Алекс. Ты кто?
— Я сестра Касси. Двоюродная.
— Даже так?
Не знал…
Ясность внесла Кассандра. Ну да, благочестивый Герман Лайкворт был женат в свое время. И жена родила ему двух девочек. Илану и Карли. Но умерла при родах второй малышки.
Что же благочестивый сделал с девочками?
Да просто отдал их в монастырь на воспитание. А потом, в идеале, если они почувствуют вкус к монастырской жизни…
Ха!
А к чему могут еще почувствовать вкус соплюшки которым с раннего детства промывают мозги религией? До полного просветления и разглаживания извилин?
К блуду?
Не смешите меня!
С Иланой все так и получилось. Сейчас сестра Илиана честно несла монастырское служение, оказавшись копией папочки. Карли же…
Девочка слишком хотела жить, видимо, пойдя в двоюродную сестру. Только вот Касси воспитывали иначе, а Карли таки выгнали из монастыря за все ее шалости.
Многое могли простить монашки, но не колокольный перезвон в три часа ночи, не хвост, пришитый к рясе настоятельницы, не…
Всех проделок девчушки было не перечислить. Так что Герман забрал ее домой и принялся воспитывать ремнем и проповедями, в надежде выдать замуж.
Куда там!
Карли сопротивлялась, как могла. А потом услышала, что у нее есть сестра, которая уехала к мужу… куда?
А откуда папеньке письма приходят? Из Торрина?
Вот туда и поедем!
Девчонка не думала, что может попасть в руки разбойников, не предполагала, что сестра может куда‑нибудь переехать, но…
Ей просто повезло. Кассандру Гирр знали и уважали в Торрине. Как жену Рене. А уж как его‑то уважали! Рене и Касси на пару принялись учить деревенских детей грамоте и счету. Открыли школу в одной из деревень, с удовольствием делились знаниями — и крестьяне, кстати, спокойно отправляли детей учиться.
Это когда денег нет, будешь пахать с утра до ночи. А тут, на серебре, на торговле рыбой, еще кое на чем… Торрин поднимался, и крестьяне могли себе позволить побольше. Хотя бы и разрешить мелким поучиться зимой, в сезон штормов.
Вдруг потом в люди выйдут?
Так что первый же трактирщик, которому заикнулась Карли, тут же расцвел в улыбке. И направил ее в замок графа, где и приняла девчонку сестра, ругаясь последними словами.
Но не гнать же соплюшку? Оставила у себя, написала дяде, а тут явился я.
Кажется, тогда я и влюбился.