– И как же ты докажешь это?
Рэндалл отстранился, тяжело дыша, и, когда Аврора стремительно спустилась к поясу брюк, напрягся всем телом. Она нахально улыбалась, щекоча его поджарый живот, а потом намеренно замедлилась и начала пальцами очерчивать дорожку жестких волос, стремившейся от пупка под брюки. Аврора задержалась на завязках штанов, которые он не успел затянуть после похода в умывальню.
– Докажу излюбленным способом.
Глаза Рэндалла полыхали страстью и желанием, а его взгляд возвращал ее к жизни. Аврора широко улыбнулась и, приподнявшись на локтях, приблизилась к уху Рэндалла.
– Как насчет плевка в лицо, который ты припоминал мне сотни раз?
Лицо Рэндалла вытянулось в изумлении, а потом он засмеялся тихим, грудным смехом. Аврора и сама не заметила, как рассмеялась в ответ. В груди теплились счастье и спокойствие, которых она не испытывала уже так давно.
– Моя дикарка, – прошептал Рэндалл и прильнул к ее губам в чувственном, страстном поцелуе.
После близости, наполненной нежностью и трепетом, они лежали в обнимку под одеялом и разговаривали, пока солнце не поднялось высоко над Мглистыми горами, видневшимися на горизонте. Сперва Аврора поведала о том, как дались ей годы разлуки. Рассказала о Райнере и Рэне.
Узнав, что Анна перед смертью назвала сына в его честь, Рэндалл не смог сдержать слез.
– Мне так жаль, – шептала Аврора и гладила его по волосам, пока он беззвучно плакал, уткнувшись ей в грудь. – Мне очень ее не хватает.
Потом Рэндалл поделился своей историей. Первый год рабства он описывал обрывочно и сухо, словно пересказывал сводку из исторического справочника. Аврора понимала его нежелание углубляться в темные воспоминания. Единственный, о ком Рэндалл говорил с большой охотой и теплотой, – это его товарищ со странным именем Ахига, которому тоже удалось выбраться из проклятого места и вернуться к семье.
Год жизни на острове Имфиа, судя по историям Рэндалла, был намного спокойнее и проще. И хотя там он много работал, ел сытно да и спал на удобной чистой постели. В усадьбе Маттео его жизнь не подвергалась опасности и к нему относились с уважением и добротой. С особым трепетом Рэндалл говорил о пожилой служанке по имени Наила и о своем ученике Микаэле.
Аврора слушала его внимательно, не перебивая, но стоило Рэндаллу упомянуть дочку хозяина усадьбы, Сесиль, и по ее лицу пробежала тень недовольства.
– Что я вижу, душа моя? – Он приподнялся на локте и другой рукой заправил прядь волос ей за ухо. – Ты ревнуешь?
– Ты был лишен памяти и мог… заинтересоваться другой, пусть даже на время. – Аврора судорожно вздохнула и попыталась придать голосу нарочитой бодрости. – Я не сержусь, правда. Ты здоровый мужчина, и тебе нужно было… Да и девушки на том острове наверняка проходу не давали такому статному красавцу.
Аврора поджала губы. Несмотря на свои слова, она чувствовала, как сердце сжимается в тиски от одной лишь мысли, что его губы и руки могли касаться кого-то, кроме нее. За годы разлуки ее ревнивая натура никуда не исчезла. Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать.
Взгляд Рэндалла посуровел.
– Аврора. – Он склонился так, что она сумела разглядеть голубоватые крапинки в его прозрачно-серых глазах. – Даже когда я не помнил собственного имени, ты каждую ночь приходила ко мне во снах. Каждую ночь мучила меня ослепляющей красотой, упоительной нежностью, жадной страстью… Ты въелась мне под кожу, пленила сердце, и я даже думать не мог ни о ком, кроме тебя. Я мог бы забыться в объятиях любой девушки, но не хотел. Знал, что где-то меня ждет моя душа, и хранил ей верность. Знал, что в ином случае предам самого себя.
На глаза Авроры навернулись слезы.
– Я люблю тебя, Рэй. – Она обняла его, запустив пальцы в волосы и взъерошивая их.
– А я тебя. – Рэндалл лукаво улыбнулся. – И больше не ревнуй.
– Постараюсь, но ничего не могу обещать.
Аврора уже собиралась поцеловать его, но ее прервал тихий стук в дверь.
Они оба встрепенулись. Их не должны были видеть вместе, особенно в спальне… Особенно обнаженными.
– Иди в умывальню! – шепотом скомандовала Аврора, готовая расплакаться от несправедливости ситуации. Ей претила мысль, что они должны прятаться, словно преступники. Рэндалл был, есть и всегда будет ее единственным мужем, частичкой ее души.
Рэндалл стиснул челюсть до скрежета в зубах и, подобрав с пола штаны, скрылся за дверью умывальной комнаты. Ему тоже было тяжело от сложившихся обстоятельств.
Аврора быстро накинула халат на голое тело и поплотнее запахнулась. Наверняка кто-то из прислуги принес завтрак. На ходу заплетая волосы в косу, она села в кресло у окна и приказала войти. Когда дверь отворилась, Аврора так и замерла с косой в руке, растерянно хлопая ресницами.