-- Ceratosaurus nasicornis воевал с Atlantosaurus immanis, то была странная война, угодная Духу Вод, война соперничества и эволюции, заставляющая деревья на Амазонке сражаться друг с другом за солнечный свет, вытягиваясь все выше, война, в ходе которой многим моим родичам пришлось ради блага жизни пожертвовать такими удобнейшими вещами, как конечности, зубы и зрение.
— Кератозавры были безжалостны и агрессивны, Атлантозавры — кротки и преклонны летами. Их битва длилась много столетий, примерно столько же, сколько потребуется H. sapiens'у, чтобы истребить себя самого. К концу этого срока восторжествовала пассивная сторона. Свирепые Кенгуру, сея вокруг себя смерть, убивали каждого десятого из числа противников и затем пожирали его мертвое тело, но ведь мертвые тела не способны к воспроизводству вида, так что в конце концов Кенгуру извели ту самую живую плоть, которой кормились. Слишком безжалостный по мнению Духа Вод, слишком кровожадный, чтобы мирно занять свое место в последовательной иерархии жертв, Кератозавр скитался по густым джунглям в напрасных поисках пищи, которая могла бы удовлетворить его щелкающие челюсти, а затем вымер, уснул, как уснули его предки.
— Последняя Атлантозавриха высунула из джунглей, в которых она пряталась, сорокафутовую шею и осмотрела истощенное тело своего околевшего с голода гонителя. Ей удалось сохранить жизнь, потому что она, подобно разумнику–вяхирю, избрала своей специализацией бегство. Она выучилась улепетывать, таиться, стоять без движения, управлять своим запахом, прятаться в водах. Смирение позволило ей пережить врага, убившего ее мужа, — ныне она вынашивала мужниных детей, последних представителей победившего рода. Рождение их ожидалось через несколько лет.
— Тем временем подоспел и H. sapiens. Он тоже натерпелся ужасов от кровожадного Кенгуру. Дабы защитить себя от этого хищника, он породил подкласс, называемый H. sapiens armatus, представители этого подкласса были укрыты металлическими панцирями и носили с собой копья, коими защищались от динозавров. Дальнейшее усовершенствование этого подкласса привело к появлению отряда, называемого H. sapiens armatus georgius sanctus, существа, его составлявшие, не отличались особой наблюдательностью и относили всех динозавров к классу своих врагов.
— Атлантозавриха, высунув из зарослей шею, с торжеством размышляла о своих неродившихся детях. Во весь свой век она никого не убила, и будущим ее потомкам предстояло продлить жизнь вегетарианской расы. Она услышала лязг, издаваемый H. sapiens armatus georgius sanctus, и с дружелюбным интересом повернула к нему свою миловидную рептильную голову.
— А дальше? — спросил Варт.
— Ну, убил он ее, конечно, — с неожиданной краткостью заключил уж и отвернулся. — Мы с ней принадлежали к одной расе.
— Мне очень жаль, — сказал Варт. — Просто не знаю, что и сказать.
— А что тут можно сказать, милый ты мой? — ответил терпеливый уж. — Пожалуй, нам следует сменить тему. Давай, я расскажу тебе какую-нибудь Легенду или Сон.
Варт сказал:
— Если они печальные, то лучше не надо.
— Ничего нет на свете печального, — ответил уж, — не считая Истории. Все эти повести лишь материал для созерцания, которому мы предаемся во всю зимнюю спячку.
— А что в нем хорошего, в созерцании?
— Да как тебе сказать, все-таки — препровождение времени. Вон даже H. sapiens и тот, знаешь ли, понастроил себе с этой целью музеев: и кстати, созерцает во многих из них побелевшие кости Атлантозавров вместе с панцырями georgius sanctus.
— Если тебе известна какая-либо достаточно веселая Легенда, — сказал Варт, — я, наверное, смогу ее выдержать.
— Какой–ты смешной, тритончик, — с нежностью сказал T. natrix (похоже, что "тритончик" было одним из его любимых словечек). — Пожалуй, я расскажу тебе Легенду о моем опасном кузене, из-за которого мне приходится страдать.
— Она веселая?
— Ну, не знаю, — она просто тянется, пока не дойдет до конца, а там и кончается, как любая Легенда.
— Ну, расскажи, — согласился Варт.
— Эта Легенда, — откашлявшись, заговорил монотонным голосом уж, — происходит из Бирмы, страны, о которой ты, скорее всего, никогда не слыхал.