– Не забывай, что есть записи, которые можно проверить.
– Клянусь, ваше величество, в первый раз. – Он скосил глаза, силясь разглядеть лицо короля. – Вы расскажете ее величеству?
Король неслышно рассмеялся. Его теплое дыхание пощекотало барону щеку.
– Я пришел сюда в ночи, приставил нож тебе к горлу, а ты боишься, как бы о твоей ошибке не узнала королева? Бойся меня, Артадорус.
Значит, это шантаж, решил барон.
– Чего вы хотите, ваше величество?
Король снова беззвучно рассмеялся:
– Для начала – чтобы ты заплатил налоги.
Он убрал от горла барона клинок и неслышно поднялся с кровати. Столь же беззвучно пересек комнату, но, выходя, хлопнул дверью. В кровати рядом с бароном послышалось сонное бормотание. Слава богам, это была не жена, тихий разговор непременно разбудил бы ее.
Та, что лежала рядом с бароном, пошевелилась и села:
– Ты что-нибудь слышал?
– Тебе приснилось, – сказал барон. – Ложись и спи.
А сам долго лежал в постели и размышлял. Несомненно, он свалял дурака. Глупо было не заметить, что король, при всей своей ущербности и неопытности, крайне опасен. А еще глупее – откликнуться на предложение Эрондитеса, сказавшего, что королева полностью поглощена своим замужеством и ничего не замечает. Эрондитес, никогда не питавший приязни к королеве, видел, что Артадорус много лет благоразумно хранит ей преданность, и решил, что жадность собьет его с истинного пути. Эту ловушку наверняка подстроил он: сначала предложил способ уклониться от налогов, а потом накляузничал королю. Барон с ходу отмел ссылку на Пиладеса и министерство сельского хозяйства. Этот правитель ни за что не раскрыл бы столь хитрую схему сам. Предателем оказался Эрондитес. Он решил выслужиться в глазах его величества, шантажом вынудить барона встать на сторону короля и строить козни королеве. Оставалось только одно. Ночь стояла теплая, но барон лежал под одеялами и стучал зубами от холода.
За завтраком королева заговорила с королем:
– Барон Артадорус прислал записку с просьбой увидеться до завтрака. Попросил на время освободить его от дворцовой службы.
– Правда? – Король изобразил отсутствие интереса.
– Сказал, дома его ждут неотложные дела.
– Да?
– Что-то связанное с его бухгалтерией.
– Гм.
Она бросила на него предостерегающий взгляд.
– Он что, упал на свой меч? – спросил король.
– Физически – нет.
– А-а, – отозвался король.
Она скрестила руки на груди и больше не произнесла ни слова.
– Нынче утром барон имел разговор с королевой. Просил отпустить его. – Седжанус, ненадолго встретившись с отцом в одном из укромных внутренних дворов, коротко изложил новость.
– Правда? – отозвался отец, слегка удивившись, но ничуть не расстроившись. – Не сомневаюсь, он едет домой подправить бухгалтерские отчеты. Впрочем, неважно. Ошибка уже зафиксирована, а что написано пером, не вырубить топором.
– А если он уже признался королеве?
– Если бы он признался королеве, мы бы об этом уже услышали. Ты ведь помнишь, что́ в прошлый раз случилось с человеком, решившим обмануть королевское казначейство?
В королевской постели больше не было змей, а в его еде – песка. На этот счет приняли меры гвардейский капитан и секретарь архивов. Издевательства стали более утонченными. Еда, доставляемая королю, – а он имел привычку обедать в одиночестве, если не считать назойливой свиты, – всегда была приготовлена так, чтобы человеку с одной рукой было невозможно с ней справиться. Король изо всех сил старался скрыть свое увечье, а лакеи прилагали все силы, чтобы подчеркнуть его. Если королю был нужен нарезанный хлеб, приходилось об этом просить. А если он упрямо отказывался просить, то Седжанус или Хиларион рассыпались в деланых извинениях за то, что забыли его нарезать. Дважды король запирался у себя в комнате. И оба раза разрешал остаться только Костису.
Лакеи, при всей своей наигранной беззаботности, в часы изгнания бродили по внешнему коридору и обливались холодным потом при мысли о том, что сюда может случайно зайти королева. Она, несомненно, знала, что король прогоняет свиту с глаз долой, но предпочитала смотреть на это сквозь пальцы. Однако, если она увидит, как они всей толпой бесцельно бродят по коридорам, все может измениться.
– Ее величество должна делать вид, что поддерживает короля, – напомнил приятелям Седжанус. – А иначе она разрешала бы нам злить его сколько душе угодно.
Однажды, в один из редких вечеров, когда Костис не стоял в карауле и не спал, к нему зашел Арис. Друзья сидели и болтали.