Всё это заставляло роялистов опасаться за здоровье ребёнка: подозревали, что, не рискуя решать проблему с дофином на официальном уровне, депутаты и Коммуна сделают всё, чтобы он умер своей смертью. Об этом, в частности, говорилось в одном из так называемых бюллетеней, отправленных в Лондон английским послом в Генуе Ф. Дрейком {68} в начале апреля: «Судьба королевской семьи попрежнему вызывает сильнейшие опасения [...] Король продолжает заявлять о том, что его здоровье совершенно разрушено. Его жизнь ужасна во всех отношениях»{69}.
В те же дни Кутон, выступая 16 жерминаля (5 апреля 1794 г.) в Конвенте, поделится подробностями нового заговора, направленного на убийство членов Комитета общественного спасения и Революционного трибунала. В ходе переворота Людовика должны были якобы освободить из тюрьмы, и Дантон собирался представить его народу{70}. Выступая в тот же день в Якобинском клубе, Кутон добавит новую деталь: якобы Дантон планировал стать регентом{71}. Обвинения Кутона должны были прозвучать тем более странно, что были не новы. Ещё 3 декабря 1793 г., поднявшись на трибуну того же Якобинского клуба, Робеспьер заклеймил возводящих напраслину на истинных патриотов. Дантону тогда приписывали руководство обширным заговором с целью, в частности, сделать его регентом при Людовике XVII, и Робеспьеру это казалось абсурдным. «Очевидно, - говорил он, - что Дантона оболгали!» {72}
Идея, что Дантон рассчитывал править, стоя за спиной у Людовика XVII, на первый взгляд, кажется лишённой даже намёка на правдоподобие. Не случайно те, кто готовил переиздание Moniteur, позволили себе комментарий (случай весьма редкий), назвав слова Кутона «абсурднейшими баснями». Вместе с тем рискну предположить (хотя и не располагаю убедительными доказательствами), что какие-то переговоры через Дантона всё же велись. Так, например, в многотомнике «Заметки, взятые из бумаг государственного деятеля», составленном по документам, хранившимся у графа д’Алонвиля {73}, сказано, что после того, как в 1793 г. Мария-Антуанетта оказалась в Консьержери, граф Мерси д’Аржанто{74}, находившийся тогда в Брюсселе, отправил эмиссара к Дантону, обещая большую сумму денег за спасение королевы. Дантон якобы от денег отказался, но заверил Мерси, что смерть королевы не входит и в его планы. По словам мемуариста, Дантон в то время активно вёл переговоры о мире, используя посредничество Б.-Ф. Бартелеми{75} и помощь Ж.-М. Колло д’Эрбуа, бывшего тогда членом Комитета общественного спасения{76}. В историографии можно найти упоминания и о том, что Дантон и М.Ж. Эро де Сешель вели переговоры о мире с державами коалиции, ещё когда оба входили в Комитет общественного спасения, обещая освобождение королевской семьи в обмен на мирный договор. Об этом, в частности, пишет Э. Беке, много лет занимавшаяся биографией сестры Людовика XVII{77}. В то же время А. Матьез не сомневался, что в конце 1792 - начале 1793 г. Дантон вёл с роялистами переговоры о спасении Людовика XVI {78}.
Отдельная легенда связывает имена Робеспьера и Людовика XVII. В бюллетене уже упоминавшегося английского дипломата Дрейка от 20-25 апреля 1794 г. говорилось:
С недавнего времени к Королю относятся намного лучше. Не сомневаются, что при нынешнем положении дел Робеспьер разработал два проекта: проект Комитета [общественного спасения] - при приближении армий к Парижу вывезти Короля в южные провинции; но обвиняют его в [другом] проекте - вывезти Короля в Медон и заключить личный договор с приближающимися к Парижу державами{79}.
В бюллетене от 17-24 мая история получает продолжение:
В ночь с 23 на 24 мая Робеспьер забрал Короля из Тампля и отвёз в Медон. Сведения верные, хотя они и известны только Комитету общественного спасения. С уверенностью сообщается о том, что в ночь с 24 на 25 его вернули в Тампль, и что это было попыткой убедиться в том, насколько легко его вывезти{80}.