И отдельные слова благодарности мне хотелось бы сказать моей жене, Наталии, за неоценимую помощь и бесконечное терпение. Без неё эта книга едва ли могла бы появиться на свет.
ГЛАВА 1
ИМЕНЕМ КОРОЛЯ
21 января 1793 г. король Франции и Наварры Людовик XVI взошёл на эшафот. В своём завещании он писал:
Я завещаю своему сыну, если его постигнет несчастье стать королем, подумать о том, что он должен посвятить всего себя счастью всех своих сограждан, что он должен забыть о ненависти и злобе, а в особенности обо всём, что имеет отношение к несчастью и страданиям, которые я претерпеваю; что он сможет принести счастье народу лишь тогда, когда он будет править согласно законам; но в то же время [не стоит забывать], что король лишь тогда может заставить их уважать и творить добро, когда и то, и другое он хранит в своём сердце{32}.
Поскольку, согласно основным законам королевства, «король Франции никогда не умирает», в ту самую секунду, когда монарх расстался с жизнью, королем стал его сын, Луи-Шарль, получивший имя Людовика XVII. Для этого не требовались ни коронация, ни какие-либо другие официальные процедуры; в исторической литературе можно встретить красивый рассказ о том, как, узнав о казни мужа, Мария-Антуанетта тотчас преклонила перед сыном колени и провозгласила его Людовиком XVII {33}.
С большим трудом реализовав в XVI в. своё право на французскую корону, династия Бурбонов традиционно сталкивалась со сложностями при передаче власти от одного монарха к другому. Людовик XIII взошёл на престол в восьмилетнем возрасте, и реальную власть юный король смог получить лишь благодаря государственному перевороту. Людовик XIV унаследовал трон в четыре года, а начало его правления было отмечено многочисленными политическими пертурбациями времён Фронды. Наследовал ему его правнук, Людовик XV, получивший корону в пять лет при регентстве своего двоюродного деда, герцога Орлеанского. Лишь Людовик XVI взошёл на трон в двадцать лет, однако он был не сыном, а внуком предыдущего монарха, и его никогда не готовили к управлению страной.
Новому королю Франции, Людовику XVII, в январе 1793 г. не было и восьми лет. Хорошо известно, что у французской королевской четы - Людовика XVI и Марии-Антуанетты - долгое время после свадьбы не было детей. В 1770-х гг. эта проблема вызывала тревогу не только при французском, но и при австрийском дворе: пока у короля не было сына, наследниками считались два его младших брата. После приезда в Париж брата Марии-Антуанетты, Иосифа II, императора Священной Римской империи, уговорившего короля на хирургическое вмешательство, в 1778 г. рождается сначала дочь - Мария-Тереза-Шарлотта, через три года первый сын - Луи-Жозеф-Ксавье-Франсуа, объявленный дофином, в 1785 г. второй сын, Луи- Шарль, и, наконец, в 1786 г. ещё одна дочь, Софи-Беатриса, которая скончается, не прожив и года.
Рождение 27 марта 1785 г. второго сына у французской королевской четы прошло без особой торжественности: наученная горьким опытом первых родов{34}, Мария-Антуанетта до последнего скрывала от двора, что собирается разрешиться от бремени, и, вопреки обыкновению, на этот раз принцы даже не успели собраться к ее постели {35}. Сразу после рождения Луи-Шарль получил титул герцога Нормандского. Невольно обращают на себя внимание две странности, связанные с этими событиями. Во-первых, не до конца понятно, как интерпретировать запись в дневнике Людовика XVI: «Всё прошло так же, как и с моим сыном»{36}; порой из этой фразы историки делают вывод, что Людовик XVI сомневался в своём отцовстве. И во- вторых, титул герцога Нормандского не давался сыну короля ещё со времён Валуа: его носили одно время будущий Иоанн II, его сын, будущий Карл V и, наконец, младший сын Карла VII. Но это происходило ещё в середине XV в.
Одна из самых ярких характеристик ребёнка, относящихся ко времени его детства, принадлежит перу самой Марии-Антуанетты. 24 июля 1789 г. она писала мадам де Турзель, сменившей герцогиню де Полиньяк на посту гувернантки при дофине:
Моему сыну четыре года и четыре месяца без двух дней [...] его здоровье всегда было хорошим, однако ещё в колыбели было заметно, что его нервная система очень нежна и что на него действует малейший шум [...] в Фонтенбло у него были судороги. [...] Восприимчивость его нервной системы приводит к тому что любой шум, к которому он не привык, вызывает у него страх; так, например, он боится собак. [...] Как и все крепкие и здоровые дети, он очень не собран, скор на гнев и неистов в нем, но он хороший ребёнок, очень нежный и даже ласковый [...] когда он что-то обещает, ему можно верить, однако он весьма болтлив, легко повторяет где- то услышанное и часто, даже не желая лгать, добавляет то, что является плодом его воображения, это его самый большой недостаток, который, несомненно, необходимо исправлять... {37}