Выбрать главу

Хефнер вовремя усвоил одну важную деталь: в современном американском обществе социальный критицизм стал модным явлением. С годами он прекрасно осознал, что нельзя все время рассказывать читателю розовую сказочку, что человек, по словам Хефнера, «должен знать не только хорошее о мире, он должен прекрасно осознавать, что в мире существует также в определенной мере горечь и боль…». И великолепный заключительный пассаж этого признания! — «однако это лишь часть нашего увлечения жизнью».

Поэтому-то «Плейбой» и позволяет себе иногда — вскользь — осуждать одиозные и слишком уж очевидные пороки буржуазного общества: такие, как рост преступности, инфляцию, коррупцию. Но помимо всего, прикрывшись маской модного социального критицизма, журнал спешит смаковать очередной политический скандал, стараясь опередить конкурирующие издания в публикации сенсаций и потрафляя вкусам своих читателей.

Тогда и появляются на страницах журнала разоблачительные материалы, например, посвященные «уотергейтскому делу». Однако на страницах «Плейбоя», как и других буржуазных изданий, эта критика носит поверхностный характер, лишена каких-либо обобщений и в конечном счете призвана прикрыть слишком уж очевидные пороки существующего строя.

Приблизительно такой же цели — отдать дань критицизму, моде, сенсации — служило и печатание отрывков из книги известного американского писателя Джозефа Хеллера «Замечательный Гоулд», в которой дается сатирическая картина обстановки, окружающей американского президента, где за невероятной деловитостью и занятостью, «благими намерениями» скрывается полная пустота, лицемерие, безнравственность, цинизм…

Хефнер даже позволяет Хеллеру зло высмеивать систему американского воспитания, нравы и быт и — особенно — переходящее все границы безудержное культивирование секса, начиная от пособий для дошкольников и кончая постоянным стремлением всех и каждого продемонстрировать свою полную сексуальную раскованность и терпимость. Публикуя эти отрывки, Хефнер не побоялся вызвать неудовольствие бывшего государственного секретаря США Генри Киссинджера (Киссинджер — это прообраз Гоулда).

Зачем же все это Хефнеру? Издатель «Плейбоя» — давно уже полноправный и преуспевающий представитель господствующего класса — прекрасно понимает, что подобные публикации призваны посеять среди неискушенных читателей иллюзии мнимой свободы: ах, как мы демократичны, мы даже позволяем — и в этом наша сила! — критиковать себя на страницах собственного издания!..

Публикация обличительных материалов призвана заставить читателя «Плейбоя» еще более ценить гедонический мирок самовлюбленности и удовольствий. Вот, например, яростное обличение Америки со стороны Элдриджа Кливера — идеолога «черных пантер». Но оно так искусно подано, что для читателей журнала весь пафос Кливера не более, чем фон, оттеняющий облик счастливой жизни, созданной по образцам и стереотипам Хефнера.

Так как «Плейбой» имеет дело с преуспевающими людьми, тщеславными и желающими сохранить видимость респектабельности в обществе, он всегда и весьма настойчиво выступает против любых крайностей. Журнал, провозглашая высшей добродетелью распущенность в интимной жизни, тем не менее предавал анафеме супружеские измены, разводы по настоянию женщины, какими бы при этом мотивами — пускай самыми благородными— они ни руководствовались. Так создается очень важная для читателей «Плейбоя» позолоченная оболочка респектабельности любимого ими журнала.

В политике «Плейбой» тоже играет в респектабельность. Хефнер старается не якшаться ни с ультралевыми, ни с ультраправыми кругами. О том, что не выгодно, «Плейбой» старается не говорить вовсе, взяв на вооружение известное выражение английского магната прессы лорда Нортклиффа: «Сила печати — в умолчании».

Всячески подчеркивая безыдейность публикуемых материалов, журнал декларирует свою приверженность модной на Западе игре в объективность. На самом деле журнал очень далек от роли беспристрастного информатора, как он любит себя преподносить. «Плейбой» проводит вполне определенную линию поведения: его безыдейность есть не что иное, как буржуазная классовая позиция.

Так, например, к статье Д. Рорвика под броским названием «Война на внутреннем фронте», изобилующей уникальной информацией о том, как полиция широко использует новейшие достижения науки и психологии для контроля за действиями и мыслями рядовых граждан капиталистического мира, «Плейбой» предусмотрительно дает заключение. В нем, конечно, ни слова осуждения зловещей практики грубого попрания прав человека на Западе. Вместо этого журнал всячески уверяет читателя, что контроль за мыслями вовсе не страшен для любителя сладкой жизни — ведь в его мыслях нет ни грана крамольного.