Орвин держал в руках белое с золотом знамя, которое Зигмар подарил Альвгейру в честь своей коронации императором, и, хотя тогда не прозвучало никаких высокопарных слов, оно с тех пор считалось неофициальным оберегом Стражей Большой палаты. Когда над воинами отряда развевалось это знамя, они сражались отважнее, а потому маршал был рад, что они считают его своим.
Альвгейр отсек руки трупа, пытавшегося стащить его с седла, и послал коня вперед, в толпу напирающих тел. Над рыцарями маяком света реяло знамя. Несмотря на то что страх перед жутким врагом грозил обуять каждого из них, ни один не дрогнет, пока реет над ним бело-золотой стяг. Плащи из волчьих шкур развевались за спиной у воинов, которые пробивались через скопище неуклюжих мертвяков, пока лицом к лицу не столкнулись с плотными рядами облаченных в железные доспехи страшных скелетов.
— Вперед! — вскричал Альвгейр, понуждая коня продвигаться дальше. — За Зигмара и Империю!
Вот взвыл еще один волк, который угодил под обитые железом колеса колесницы Медбы. Вмиг сгнили его останки, а Ульрика уже спускала следующую стрелу в пасть очередного мертвого хищника. Рядом с ней с невозмутимой меткостью стрелял Кутвин, каждым выстрелом убивая по волку.
— Точно в яблочко! — воскликнула Медба, гордая тем, что вместе с ней в качестве копьеносцев едут дочь и такой хладнокровный воин, как Кутвин.
Пережив ужас за дочь во время первого совместного сражения, Медба смирилась с тем, что Ульрика станет воевать. Похоже, Вольфгарту пришлось сделать то же самое, хотя оба родителя будут по-прежнему всегда бояться за нее. Ведь в этом мире человека на каждом шагу подстерегают опасности, и вряд ли после нашествия мертвецов что-то изменится. Было бы здорово, если бы Медба могла биться рядом со своим мужем, только на колеснице не было места для неопытного и неподготовленного в столь сложной форме ведения боя воина.
За королевой Фрейей, которая атаковала злобные стаи дохлых волков и омерзительных пожирателей плоти, следовала дюжина колесниц — все, что осталось после сражения при переправе. На сей раз оснащенные прикрепленными к ступицам железными лезвиями, азоборнские колесницы уже прорвались через ряды волков, кромсая их на куски. За колесницами прорубались вперед Орлы королевы и сотня азоборнских воинов. На свои тела они нанесли боевую раскраску времен древних королев, а волосы с помощью смолы сделали жесткими и сформировали в устрашающие прически.
Когда к колеснице Медбы бросилась целая свора бледнокожих пожирателей плоти, та натянула вожжи и заложила крутой поворот. Упыри вприпрыжку мчались на своих кривых ногах и скребли когтями по бортам колесницы. Стрела Ульрики вонзилась ближайшему прямо в глаз, следующего за ним поразил Кутвин, попав ему в горло. Медба взялась за копье, очертила им широкую дугу и снесла одному из отвратных каннибалов полчерепа.
Фрейя испустила улюлюкающий боевой клич азоборнов и с древним широким палашом ступила на верхнюю площадку бронированной колесницы. Сердце Медбы преисполнилось гордости при виде своей королевы — истинной пламенной богини войны, явившейся из буйных времен до начала становления Империи, когда никто не осмеливался путешествовать по землям азоборнов, опасаясь острых кинжалов жестокосердных воительниц. Зигульф умело правил колесницей, Фридлейфр на глазах у Медбы ловкими взмахами и выпадами копья убил волка и каннибала.
— Мама! — вскрикнула Ульрика.
Медба слишком поздно заметила пожирателя плоти и не успела увернуться, как ее спину полоснули когтистые лапы. Воительница вскрикнула, и тут мерзкое существо запрыгнуло в колесницу. Зажав вожжи в одной руке, Медба что было сил саданула локтем в клыкастую пасть. Ульрика всадила кинжал ему под ребра. Монстр испустил жуткий предсмертный вопль, и Кутвин спихнул его с колесницы.
— Ты ранена! — воскликнула Ульрика.
Медба отвечать не могла. Она уже чувствовала, как грязь из-под когтей чудовища проникает в ее тело, и до крови прикусила губу, чтобы не кричать от боли. Раны жгло, словно огнем, бок вымок от крови, но Медба недаром была азоборнкой, к тому же эта боль показалась ей ничтожной по сравнению с той, которая терзает тело роженицы.