— Я азоборнский воин, — вновь и вновь повторял он, словно молитву. — Я не боюсь этого врага. Я не боюсь этого врага.
Другие мертвяки обтекали стену щитов. Целое полчище неловких трупов и воинов-скелетов, марширующих по направлению к городу. Рядом с ними скакало множество волков в сопровождении мчащихся стрелой стай бледнотелых пожирателей плоти. Дэгал не мог их сосчитать, но знал, что их слишком много, с ними не справиться.
Меж собравшимися пронесся боязливый шепоток. Мужчины и женщины Рейкдорфа внезапно пожалели, что вышли на поле брани. Дэгал чувствовал их страх, готовую вырваться из-под контроля панику, и понимал, что мужество в любую секунду может покинуть народ. Он на личном опыте испытал это во время поражения у реки и знал, насколько разрушительными могут быть последствия страха. Воины, которым до победы рукой подать, могут побежать с поля боя, думая, что проиграли, если увидят удирающих от врага товарищей. Сержанты говорили, что отдельные воины не выигрывают и не проигрывают сражения, но Дэгалу-то было известно иное.
Страх опустошил его в сражении у реки, но, когда он сейчас смотрел на приближавшихся волков и пожирателей плоти, тот же самый страх преобразовался в гнев. Эти монстры лишили его чести, забрали у него то единственное, что было его по праву и по рождению азоборном.
И хотя ему сровнялось только двенадцать лет, он больше не боялся.
Когда первые волки напали на людей, пробиваясь вперед зубами и когтями, Дэгал обнажил меч. Лилась кровь, мужчины и женщины гибли, волки рвали их на части. Следом подоспели пожиратели плоти, которые валили горожан наземь и заживо съедали вопящих от боли людей.
На Дэгала бросилась тварь с черными бусинами глаз и полным ртом переломанных зубов, и юноша встретил монстра нацеленным в шею ударом меча. Клинок вонзился глубоко в плоть, и азоборн выдернул меч из трупа, ибо на него, вытянув когтистые лапы, уже нападал следующий монстр. Парень отсек ему конечности и перерезал горло. На него брызнула кровь врага, и от ее вони охватившая его ярость увеличилась еще больше. Он вонзил меч в бок мертвого волка, пожиравшего внутренности мужчины, с которым Дэгал разговаривал совсем недавно. Звали его Эоланд, и был он пекарем, но больше ему уже не суждено радовать горожан хлебами и сладкими булочками.
Дэгал сражался со всем мужеством и силой, которые изменили ему у реки, и двенадцатью ударами убил такое же количество врагов. Сражавшиеся вокруг него жители Рейкдорфа черпали храбрость в его непоколебимом мужестве и не сдавались жутким монстрам. Пожирателям плоти и волкам не удалось пробиться сквозь строй простых мужчин и женщин. Кровь пропитала землю, и сотни людей погибли в самом начале схватки.
Дэгал увернулся от клацающих зубов волка и пырнул его в горло мечом. Пасть захлопнулась, и волк умер, но надвое перекусил меч. Тогда юноша схватил упавшее копье с разноцветной тряпицей, привязанной прямо за железным наконечником. Он слышал вопли ужаса и боли и знал, что сейчас все висит на волоске.
Как и в сражении у реки, исход боя решался сиюминутной трусостью или отвагой. Дэгал взмахнул копьем над головой и подождал, когда холодные ветра подхватят привязанную к нему ткань. Синяя и красная полосы струились у него над головой; не знамя, конечно, а просто два лоскута с цветами Рейкдорфа. Несмотря на мрачный и темный день, тряпицы так ярко выделялись на фоне тьмы, словно были только что выкрашены и освещены полуденным солнцем.
Пожиратели плоти заметили, как юноша взмахнул самодельным стягом, и Дэгал почувствовал их неуверенность.
Настал его миг! Ему выпал один-единственный шанс восстановить свою честь, которой он лишился по милости этих вот монстров.
— Люди Рейкдорфа! За мной! — крикнул Дэгал.
Пронзив копьем брюхо оскалившегося волка, он бросился вперед, и с его губ сорвался боевой клич азоборнов.
И люди Рейкдорфа последовали за ним.
Глава двадцать вторая
Герои жизни и смерти
Под натиском черных рыцарей выстроенная азоборнами стена щитов дрогнула, но устояла. От удара мертвых всадников воины попадали с ног, но на смену им пришли другие подданные королевы, которые подхватили падающие щиты и закрыли собой брешь. Воины-скелеты бросились на людей с мрачно поблескивающими мечами. Гарр вонзил копье в коня черного всадника, и тот с лязгом доспехов полетел наземь. Медба всадила в него бронзовый меч, который прошиб шлем воина и погасил мерцавший за забралом свет.