— Мастер Аларик! Господин! — громко крикнул кто-то человеческим голосом. — Папа говорит, чтобы ты слезал и уходил.
Гном понял, что у него есть только один выход, если он хочет остаться в живых, и мрачно освободил топор из уже разболтавшейся пластины доспехов.
— Аларик Безумный, так вы меня зовете? — проговорил он. — Что ж, может, вы и правы…
И он рубанул топором по запястью, острый как бритва край легко перебил плоть и кость. Аларик крякнул от боли и со всех сил оттолкнулся от Крелла, чтобы отлететь как можно дальше. Приземлившись на погибшего коня, он откатился за него и услышал, как по очереди взводят молоточки машины.
— Левый перекошен, — проворчал он, и тут мир наполнился грохотом и огнем.
Ликуя и в то же время страшась, Гованнон потянул за кожаный шнур и взвел молоточки машины. Сражения он практически не видел, и это к лучшему, но одно существо пугающе отчетливо выделялось среди остальных расплывчатых теней. Кроваво-красный Крелл вырисовывался в темноте выходцем из ночных кошмаров.
Первый молот спускового механизма машины ударил по боковине латунного резервуара слишком медленно, и кремень искру не высек. Душа Гованнона ушла в пятки. Громадный ратник Нагаша вырисовывался прямо по курсу, и Гованнон обругал себя за то, что так самонадеянно возжелал принять участие в войне. Крелл всех их убьет. Ничто не в силах противостоять древнему ужасу.
Как мог он так наивно полагать, что сумеет починить гномью машину? Лучше бы он с пользой для всех провел последние недели перед битвой, выковывая доспехи, мечи, щиты, топоры, наконечники для стрел…
Второй молоточек ударил уже в полную силу, из латунного бака сзади машины повалили клубы дыма и огня. Цилиндр изрыгнул целый вихрь пламени, а через несколько секунд громыхнул третий. Взрыв оказался настолько громким, что у Гованнона заложило уши, а от яркости вырывавшегося из цилиндров огня стали слезиться глаза. Потом выстрелил четвертый цилиндр. Когда молот должен был ударить по пороховому резервуару того цилиндра, который выковал Гованнон, Бизен потащил отца прочь, а Громовик подпрыгнул от сильной отдачи.
Цилиндр оказался прочным и выстрелил залпом чугунной дроби. Гованнон отчетливо увидел, что громадный рыцарь упал. Шквал чугуна и огня разнес кроваво-красные доспехи в клочья. Кости раскололись и разлетелись вдребезги, рогатый шлем превратился в ком сплющенного железа, который висел на порванном кожаном подбородном ремне.
Крелл лишился левой части черепа. Внутри зияла чернота. Когда гномы обрушились на поверженного великана со всей силой мстительных сердец и острых топоров, правый глаз монстра по-прежнему светился красным огнем.
— У нас получилось! — крикнул Гованнон. — Во имя Ульрика, Громовик действует!
— Ага, пап, еще как действует! — радостно подтвердил Бизен. — Большой, большой взрыв! У Бизена заложило уши!
Неторопливым аллюром Халед аль-Мунтазир неспешно скакал на север, наблюдая за тем, как армия мертвецов начинает окружать смертных, отважившихся противостоять Нагашу. Он направлялся туда, где сражение красной конницы и черных рыцарей дошло до мертвой точки, но внезапно остановился, почуяв смерть Марка.
При жизни Марк был прекрасным фехтовальщиком. Загробная жизнь даровала ему новые возможности, и он стал мечником превосходным — возможно, даже лучше самого Халеда аль-Мунтазира. И все же он мертв, причем его душу предал забвению смертный. Беспокойство, которое всю ночь шевелилось в животе вампира, вернулось опять, на сей раз более явственно, и он обругал себя за то, что поддается этой слабости смертных.
Едва прошло болезненное сопереживание ужасу уничтожения, как на Халеда аль-Мунтазира накатила боль Сигурда, чью бессмертную плоть терзали стрелы, которые жрецы людей благословили во имя бога всего живого. Непривычный к такой боли, он вздрагивал от каждой раны, а потом почувствовал гнев Сигурда, вынужденного улететь. Двум непобедимым воинам вампира нанесли поражение: одного уничтожили вовсе, а другого сильно ранили.
Халед аль-Мунтазир заставил себя перестать злиться на их провал и сосредоточился на сражении, стараясь восстановить непоколебимую самоуверенность. Тысячи мертвых воинов продолжали маршировать к городу, минуя крохотные очаги сопротивления. Смертные, выстроившиеся перед стенами, сражались с замечательной храбростью, но победить не могли. Они медленно отступали и скоро будут окончательно сломлены — это вопрос времени. Но в гуще сражения, отрезанный от остальной армии, Зигмар пробивался к небольшому холму, где его дожидался Нагаш. С ним было меньше сотни воинов, но все они дрались так, словно за ними шло все человечество.