Нагаш вытянулся во весь свой устрашающий рост, он пришел в ярость от такого нежданного поворота событий, и эта его ярость стекала со склона холма и вливалась в армию мертвых, наполняя ее новой волной ненависти к живым. Северный фланг войска тьмы пал, смятый армией безумцев и тюрингами, хотя в распоряжении Нагаша находился неисчерпаемый запас мертвой плоти, которой можно заменить тех, кого погубили смертные.
Зигмар взмахнул молотом Гхал-Мараз и в последний раз смело сошелся с некромантом. Корона у него над бровями сверкала серебристым светом, она уже израсходовала все свои силы на то, чтобы ослабить его и лишить способности сопротивляться. Зигмар прислушался к волчьему вою и понял, что теперь она не тронет его. Корона сохранила его от магии Нагаша, позволила пробиться сквозь ряды мертвяков, и теперь пришло время от нее избавиться.
Зигмар сорвал корону с головы и показал Нагашу.
— Хочешь ее получить? — рявкнул он.
Нагаш пристально на него посмотрел. В его глазах светилось бесконечное желание, навязчивая идея обладания, нездоровая потребность и глубочайшая привязанность. Все остальное Нагашу было безразлично, включая поражение армии Зигмара и уничтожение всего живого. Корона для некроманта была важнее всего, ему отчаянно нужна была ее сила. Зигмару стало вполне ясно предназначавшееся ему последнее послание Эофорта.
— Хочешь? — повторил Зигмар. — Тогда держи!
Он швырнул корону в жухлую траву на склоне и взмахнул молотом, чтобы уничтожить ее одним ударом.
Нагаш пришел в ужас и бросился к короне, желая схватить свое сокровище. Ни о чем другом он думать не мог. Ничто другое не имело для него значения. Именно этого мига Зигмар ждал с самого начала сражения.
Он метнулся к некроманту и, замахнувшись, обрушил Гхал-Мараз вниз сильнейшим ударом. Могучий молот гномов вдребезги разбил латы Нагаша, разломав их на тысячу осколков, и сокрушил грудь. При соударении вспыхнул зеленый огонь, и ребра, срощенные тысячу лет назад с помощью черной магии, разломились, подобно сухому хворосту, когда Зигмар вогнал свой молот в самое сердце некроманта.
Император взвыл вместе с волками, вложив в этот вопль всю свою ненависть к Нагашу. Руническая надпись на рукояти молота сияла чистейшим светом. На бойке вспыхнули руны, о существовании которых Зигмар даже не подозревал, и наполнили полое существо Нагаша раскаленными лучами, испепеляющими изнутри бессмертную суть монстра.
Некромант возопил, его древнее колдовство боролось с могучей магией гномов. В теле Нагаша сошлись силы такой мощи, что смертным их невозможно представить, силы, способные опустошить целую землю. Зигмар держал Гхал-Мараз, и звездное железо бойка пылало ярче солнца, а рукоять обжигала древним огнем.
— Тебе конец! — взревел Зигмар.
Некромант в последний раз в ужасе завопил, и тело его взорвалось черной вспышкой ледяного огня. Черная магия и энергии бессмертия подобно извержению вулкана взметнулись ввысь над его уничтоженным телом.
И небеса исполнились пепла и печали.
После гибели Нагаша армия мертвецов растаяла, подобно дыму в ветреный день. Скелеты выпустили из костлявых рук мечи и попадали наземь, ибо их духи освободились и отлетели к месту последнего упокоения. Мертвые волки, которые миг назад с воем алкали крови, рассыпались на глазах, так как пришел конец колдовству, связывавшему их с миром смертных. Пронзительно закричали призраки, когда их бесплотные тела возвращались в могилы, а неуклюжие трупы недавно умерших людей резко попадали наземь подпорченным мясом, годным разве что на пропитание воронам.
Абсолютной была власть Нагаша, и ни одно создание из тех, что ходило, летало или же плавало, не могло существовать само по себе, без него. Когда иссякла сила некроманта, все мертвые, оставив в покое живых, вернулись в то царство, где надлежало пребывать их душам. Чтобы принять их, открылись врата Морра, и, когда все неупокоенные духи освободились из железных тисков некроманта, по полю брани прокатилась волна радости.
Мужчины и женщины со слезами на глазах смеялись и плясали, ибо им ничто уже не грозило. Они плакали от радости и крепко обнимались. Близость смерти возродила в каждом сердце благодарность за бесценный дар жизни. И хотя со временем это чувство постепенно поблекнет, сейчас все праздновали восхитительный миг, который не забудется никогда.
Нагаш вел войну не только в Рейкдорфе, черные нити сплетенной им паутины протянулись по всей Империи. Когда угасла страшная воля, толкавшая воинство тьмы на стены крепости Марбурга, мертвяки попадали наземь. Те, что пытались пробраться в Мидденхейм, свалились и полетели вниз с крутой горы Фаушлаг. Удозы в изумлении взирали на то, как мертвецы прекратили военные действия в тайных долинах и рассыпались в прах у стен крепости Конна Карстена на вершине утеса.