— Это не мне, — сказал Халед аль-Мунтазир. — В данной драме я всего лишь покорный слуга господина.
В темноте за воином шелохнулась громадная тень — сгусток глубочайшей чернейшей ночи, которая обрела движение и форму. Точно так же, как Крелл возвышался над Халедом аль-Мунтазиром, так и эта громадина высилась над ними обоими. Она подобралась ближе и оказалась в освещенном факелами круге, но ничуть не просветлела.
На огромном существе были покров из ночи и доспехи, выкованные в самых мрачных кузнях проклятого мира, глаза его горели тем же зеленым огнем, который сверкал в пустом черепе Крелла. Одной рукой оно сжимало посох в виде двух длинных змей, а на другой играл тошнотворный металлический отсвет, словно она была железной с радужной побежалостью.
Леденящее душу видение было самой смертью, истинным кошмаром мужчин и женщин с самого рассвета мира. Жена Марка упала в обморок, да и сам он едва не тронулся рассудком, поняв неизбежность своей скорой гибели. Меч выпал у него из рук, из глаз полились слезы. Он отвернул лицо дочки от этого монстра.
Девушка неудержимо рыдала, и Марк знал, что перерезать ей сейчас горло было бы проявлением милосердия, ведь иначе ей придется вытерпеть нечто гораздо худшее. До этого времени Марк не боялся смерти, потому что знал: его храбрость в бою наверняка поможет ему попасть в Чертоги Ульрика. Но стоило заглянуть в светящиеся колодцы глаз вечного ужаса, как он понял: не будет следующей жизни и охоты в лесах вечной зимы. Ему отказано даже в могиле, где хладная земля облекла бы его гниющую плоть и черви жирели, насыщаясь его мясом. Такой конец показался ему благословением по сравнению с участью, которую уготовил им этот изувер.
Марк упал на колени перед беспощадным призраком, который потихоньку приближался к нему.
— Ты правильно делаешь, что оказываешь почтение новому господину этих земель, — проговорил Халед аль-Мунтазир.
Марк потянулся за кинжалом, собираясь умертвить близких и покончить со своей жизнью, но не успел он нашарить рукоятку, как кровопийца метнулся к нему и схватил так, что вырваться уже не представлялось возможным, а ненавистное лицо вампира оказалось всего в нескольких дюймах от графа.
— Нет, пока что не время умирать, — прошептал Халед аль-Мунтазир. — Впереди тебя ждут такие заманчивые зрелища.
Вскипающая в громадных очертаниях черного воина тьма застилала пространство неестественным мраком, скрывала луну и наполняла небо зловещими облаками и писком летучих мышей. Из темноты доносился вой волков — кровожадных зверюг безотрадных чащоб, а не благородных животных северных лесов, в венах которых струятся холодные ветра Ульрика. Над Херстдунном сгустилась непроглядная мгла, крепость пропала из виду, но Марк слышал крики и знал, что город его обречен.
— Я хочу, чтобы ты назвал его имя, — повелел Халед аль-Мунтазир.
— Мне оно неизвестно, — отказался Марк, желая, чтобы так было на самом деле.
— Да брось ты! — упрекнул его Халед аль-Мунтазир и воткнул холеный ноготь в горло графу. — Имя это живет в памяти людей кошмаром из дальних земель и забытых дней. Это имя смерти, что блуждает вместе с боязливыми сказителями и обжигает губы пугливых людей, что жмутся вокруг огней и неразумно считают, что ему до них не добраться. Назови же его, человек. Назови его прямо сейчас.
— Нет, — рыдал Марк. — Не могу.
— Само собой, можешь. Это же просто воздух, что проходит через твое горло.
— Он… Он…
— Да, правильно, продолжай, — понуждал его кровопийца.
— Нагаш! — Марк изрыгнул это имя, как проклятие.
Названное имя страшного некроманта из древних жутких былин словно придало монстру сил, он налился мощью и ударил нечестивой железной рукой по земле Моррдунна. Небеса расколол трескучий раскат грома, и в глазах Нагаша с невероятной силой засиял зеленый огонь, который струился по чахлому безобразному телу и погибельным тлением впитывался в землю Империи.
По трупу сына Марка порхали зеленые искры, похожие на болотные блуждающие огни. И хотя Вартан был хладен и мертв, он шевельнул негнущимся телом и сел — необоримая внешняя сила заставила двигаться его окоченевшие мышцы. Марк взвыл от горя, видя такое насилие творений тьмы над его почившим сыном.
Вартан обратил мертвый взгляд на Марка, в его запавших глазах мерцал пустой зеленый свет. Когда сын встал на ноги, которые прошлой ночью отец сам лично обмыл и смазал маслом, Марк содрогнулся от стылого ужаса. Лязгнули металлические сочленения доспехов Вартана, и он встал подле вампира.