Вздрогнул холм, и из самого его центра, прямо из-под ног Марка, донесся глухой протяжный стон. Трава закачалась, словно в ней ползла целая армия змей, и, пробив дыру в земле, из-под холма показалась рука. К костям присохли мертвая плоть и остатки истлевших доспехов — мертвый воин выбирался из-под земли.
И вот их больше и больше. Сотни мертвых меноготов очнулись от вечного сна, разбуженные черной магией древнего некроманта. Холм все содрогался, ибо благородные мертвецы распахивали мавзолеи, вставали из могил, вылезали из курганов и двигались к вершине Моррдунна.
Гнев Марка победил страх, но Халед аль-Мунтазир держал его так, что вырваться граф не мог.
— Знай, что пришел конец царству твоего императора, — заявил вампир. — Знай, что погибнет все то, что ты любил, но оно вновь очнется для службы армии тьмы. Знай это и страдай!
Клыки Халеда аль-Мунтазира впились ему в шею, и Марк почувствовал, как из него высасывают жизнь. Он скользил к черной пропасти смерти и думал о том, что вновь меноготы подвели своего императора.
Глава пятая
Возвращение домой
Еще одно древко подрагивало в подвешенном к шесту соломенном муляже человека. Чучело закачалось, из груди у него торчал наконечник пронзившей его насквозь стрелы. Вольфгарт наблюдал за тем, как грохочущая черная с золотом колесница петляет между вбитых в утрамбованную землю колов. Умелой рукой Медба правила двумя лошадьми, а его дочь тщательно целилась и спускала одну за другой точные стрелы.
— Такая юная, а с луком управляется уже лучше, чем я, — пробурчал Вольфгарт.
В конце площадки колесница сделала разворот и вернулась к нему. Медба обняла дочь, а Ульрика взмахнула луком, чтобы отец видел ее оружие. Он помахал в ответ, хотя в глубине души ему было неприятно видеть свою крошку вооруженной. Она слишком мала, чтобы упражняться со стрелами, но в прошлом году, пока он воевал на Севере вместе с Зигмаром, Медба не теряла времени даром, и Ульрика из маленькой девочки превратилась в многообещающую молодую воительницу.
Медба натянула вожжи, и колесница остановилась возле сложенных штабелями бревен, на которых сидел Вольфгарт. Десятилетиями на этой большой площадке неподалеку от Трех Холмов молодые азоборны оттачивали навыки владения луком, копьем и управления колесницей. Бесчисленные колеса и копыта уже давно выбили из каменистой почвы огромного квадратного поля всякие потуги к плодородию. На его северном крае маршировали воины, которые обучались маневрировать отрядами. У азоборнов не было принято так воевать, но после сражения на перевале Черного Огня необходимость подобных приемов стала очевидна, и посему Зигмар повелел каждому племени обучить воинов вести организованные боевые действия.
Мужчины и женщины маршировали вместе. Вольфгарт улыбнулся. В некоторых племенах Империи думали, что в азоборнской армии воюют только женщины, хотя подобная мысль была абсолютной нелепицей. Ведь любое племя, которое бы вздумало посылать в бой только женщин, вскоре выродилось бы, потому что некому было бы рожать следующее поколение воинов и земледельцев.
— Папа, ты видел? — крикнула Ульрика, когда Медба подъехала к Вольфгарту и остановила колесницу. — Я ни разу не промазала! Даже Дэгал так не может!
— Да, душа моя, видел, — отозвался отец, задаваясь вопросом, кто такой Дэгал. — С таким умением тебе никакой зеленокожий не страшен.
— Знаю, — согласилась девочка, изображая, будто целится из лука и натягивает тетиву. — Всех их убью. Вот так! И еще! И еще!
— Наша дочь такая непосредственная, — заметила Медба, легко сошла с колесницы и сняла Ульрику.
Девочка подбежала к Вольфгарту, прыгнула к нему на руки и крепко обняла за шею. Она расцеловала отца в обе щеки, а он прижимал ее к себе — самое драгоценное существо на земле.
— Полегче, Ульрика, ты меня задушишь.
— Прости, — хихикнула девочка. — Только я бы все равно не смогла. Ты такой сильный.
— Верно, может, ты и права. — И так сжал ее в объятиях, что теперь дочь попросила пощады.
Ульрика опустила головку ему на плечо, и Вольфгарту сделалось ужасно больно оттого, что они долго не виделись. Войны требовали его присутствия то в одной области Империи, то в другой, а ведь в это время он бы мог наблюдать, как растет его дочь. Слишком часто Вольфгарт чувствовал, что его разрывают на части. Медба устала жить в Рейкдорфе и после месяцев яростных скандалов объявила, что вместе с дочерью уезжает в Азоборн, в родной город Три Холма.
Вольфгарт, один из щитоносцев Зигмара, остался в Рейкдорфе, но он часто курсировал между двумя столицами. В последнее время его поездки к семье постоянно заканчивались ссорами с Медбой, и потому навещал он их все реже и реже. Если бы не дочь, то, возможно, Вольфгарт вообще перестал бы видеться с супругой.