Он сидел с краю и размышлял, сколько времени уйдет на то, чтобы добраться до места, где гномы угодили в засаду.
— Думаю, нам нужно четыре дня на то, чтобы добраться туда и вернуться обратно, — предположил Альвгейр.
— Если ничего не случится, — сказал Зигмар. — В эту часть леса теперь мало кто ходит. Зверолюди и зеленокожие слишком осмелели на Юге.
— Чтобы напасть на двадцать рыцарей, не считая меня и тебя, они должны совсем потерять разум.
— Напали же они на повозки с конвоем гномов, — заметил Зигмар.
— Было дело, — пожал плечами Альвгейр. — Но здесь собрались мои лучшие воины, они справятся с любой опасностью, которая встретится нам на пути.
Зигмара пробрала дрожь, несмотря на жар пылающего рядом очага. Он плотнее закутался в плащ из медвежьей шкуры. Эофорт встал и одной рукой принялся потирать поясницу, а другой — переносицу.
— Ну, Верховный ученый? — спросил его Зигмар. — Что ты можешь нам сказать?
Эофорт бросил хмурый взгляд на Альвгейра и проговорил:
— Я догадываюсь, где молодой Кутвин наткнулся на гоблинов: на старой горной дороге примерно в двух милях к северу от шахт Таалхейма.
Рыцари загомонили, потом заговорил Орвин. Зигмар не раз сражался рядом с ним и знал, что этот воин очень отважен и вспыльчив, а поведение у него бывает совершенно непредсказуемое.
— Места опасные, — заметил рыцарь. — Те зеленокожие, которых мы разбили, явились примерно оттуда. Держу пари: они по шахтам приходят из-под гор.
— Скорее всего, Орвин, — сказал Эофорт, и Зигмар заметил между ними некоторую натянутость.
Император знал, что сын Орвина огорчает Эофорта, и спрашивал себя, какая доля отцовского характера перешла к мальчику.
От размышлений на эту тему его отвлекла суматоха, поднявшаяся у дверей Большой палаты. В предчувствии опасности рука сама метнулась к висящему на поясе молоту Гхал-Мараз. Корона над бровями стала теплой: руны предупреждали о близости черной магии и сверхъестественных сил.
— К оружию! — крикнул он.
В ту же секунду распахнулись двери, и в Большую палату влетел порыв ледяного ветра. Ядовитым вихрем пронесся по залу стылый шквал, пахнущий смертью и дальними землями, которые испепеляет душное беспощадное солнце.
В дверном проеме вырисовывался одинокий силуэт — высокий воин в золоте и серебре верхом на черном коне с вздымающимися боками и горящими красными глазами. Из раздувающихся ноздрей зверя вырывался смрадный пар, зловонием напоминающий болотные газы. Всадник въехал в Большую палату на своем грозном скакуне, железные подковы с грохотом опускались на каменные плиты пола, высекая из них искры.
С непринужденным изяществом незнакомец спешился и сложил руки на мерцающем нагрудном доспехе. Всадник держался с холодной надменностью. Белый плащ снежной лавиной струился с плеч. Рыцари обнажили мечи и гневно зашумели, собираясь окружить нарядного воина, длинные темные волосы которого были зачесаны за уши, а смуглое лицо словно отлито из бронзы. Глаза его были абсолютно черными, а губы высокомерно кривились.
Альвгейр шагнул было к незваному гостю, но Зигмар его удержал:
— Нет. Он сама смерть.
— Ваш император мудр, — проговорил воин певучим и обольстительным голосом. — Мне доводилось слышать, что ему приписывают это качество. Слушай его, иначе я убью тебя прежде, чем ты успеешь взмахнуть этой чугунной дубиной, которую держишь в руках.
— Что-то ты не в меру хвастлив для человека, окруженного двадцатью воинами, — заметил Альвгейр.
— Готов представить доказательства того, насколько я хорош.
Зигмар шагнул по направлению к незнакомцу, крепко сжимая Гхал-Мараз. Само присутствие этого воина вызывало волны гнева и ненависти, исходившие от древнего молота гномов и передававшиеся ему в руку. Оружие рвалось в бой, но Зигмар держал стремление сражаться под контролем. Он понимал, что перед ним незаурядный противник.
— Я Зигмар Молотодержец, император здешних земель, — назвался он. — По какому праву ты явился в мою Большую палату?
Воин изысканно поклонился и представился:
— Меня зовут Халед аль-Мунтазир, и я принес тебе весть, Зигмар Молотодержец.
— От кого?
— От моего господина, владыки Нагаша.
— Лжешь! — воскликнул Альвгейр, тайно сделав знак рогов. — Нет такого! Просто старые сказки, чтобы детей пугать. Решил навести страху древними призраками?