— Сейчас же займусь этим, — кивнул Альвгейр. — Я так понимаю, что теперь мы не едем на Юг?
— Я не могу, но ты и Кутвин должны поехать с рыцарями и отыскать то, что зарыли гномы. Найдите и привезите сюда. Я дал клятву и собираюсь ее выполнить, даже если не могу сделать это лично.
— Я прослежу, чтобы данное тобой слово было нерушимо, мой император, — пообещал Альвгейр.
— И еще, Альвгейр, — сказал Зигмар. — Поторопись.
— Эта корона действительно так нужна Нагашу? — поинтересовался он.
— Ты даже не можешь представить себе, насколько, — подтвердил Зигмар.
Глава шестая
Мертвецы
С необузданной энергией толпа безумцев что-то распевала хором и приплясывала в духе одурманенных листьями паслена дикарей-черузенов. Редван неловко поерзал в седле, пытаясь определить верный момент для того, чтобы покончить с этим. Он взглянул на другого всадника — могучего воина в красном нагрудном доспехе, толстой кольчуге и накинутом на плечи мокром плаще из волчьей кожи.
Леовульф, как все Белые волки, шлем не носил, буйная грива черных волос намокла от дождя и прилипла к голове. По-видимому, идя без шлема в бой, они демонстрировали этим свое презрение к врагу. Сам Редван не считал разумной идею сражаться без шлема, но, коль скоро Белые волки, которых он завербовал в Мидденхейме, во всем следовали примеру Леовульфа, он не мог противиться им.
Этот человек стал легендой во время бушевавшего на улицах северного города сражения, и хотя происхождения он был низкого, граф Мирза счел, что это не мешает ему стать членом отряда Белых волков. Решающую роль здесь сыграла его отвага.
— Зачем им это? — озадаченно спросил Леовульф, с отвращением глядя на странных безумцев.
— Понятия не имею, — пожал плечами Редван и вздрогнул, глядя, как мужчина с воплем всадил длинный железный гвоздь в собственную ладонь. — Мирза хочет, чтобы они угомонились.
— Граф Мирза, — поправил Леовульф.
— Само собой, — подтвердил Редван. Он давно знал Мирзу и все еще не мог привыкнуть к тому, что его надобно величать графом, хотя кто как не он заслужил этот титул во время осады Мидденхейма. — Привычка.
Он снова взглянул на развернувшееся в центре деревни действо и покачал головой.
Около двухсот людей в лохмотьях собрались на площади Крукена — унылой, обнесенной частоколом деревни на расстоянии двух дней пути к западу от Мидденхейма. Здесь жили шахтеры. Она выросла на развалинах древнего поселения гномов и ютилась среди холмистой гряды в самом сердце Драквальдского леса. Когда на возвышенности обнаружили олово, благосостояние деревни резко пошло вверх, но вскоре ему пришел конец — выяснилось, что нигде поблизости больше нет таких же богатых пластов, как найденный.
С воплями и стонами безумцы хлестали окровавленные голые спины длинными веревками с узлами, привязанными шипами и рыболовными крючками. Некоторые терзали кожу на груди ножами, а другие загоняли под ногти заостренные щепки.
Все они распевали на непонятном языке какие-то дурацкие песни с заунывной мелодией, которые казались то ли тарабарщиной, то ли каким-то заклинанием. Почти в центре площади возвышалось бревно, а под ним лежала куча щепок и веток, но Редван не знал наверняка, собираются ли они поджечь все это.
Зарядил моросящий дождь, из-за него и без того безрадостная деревня с перепачканными сажей домишками, горными выработками и общими бараками для ночлега казалась еще более убогой. Поглазеть на массовый разгул умопомешательства на площади собрались около ста человек, которые удивленно и мрачно взирали на происходящее. В поющих мужчин дети бросали камни, собаки с лаем вцеплялись в их окровавленные лодыжки.
После нашествия орды норсов народам Севера жилось очень тяжко. Вернулись и снова принялись совершать набеги лесные зверолюди, остатки войска Кормака Кровавый Топор. Разбойников стало больше. Урожай остался неубранным, начался голод. Как следствие войны в поселках вокруг западных предгорий Срединных гор вспыхнули эпидемии, которые окончательно доконали здешние земли.
На Севере жизнь всегда была непростой, но последний год выдался особенно скверным, а потому приветствовалось любое развлечение вне зависимости от того, сколь кровавым и нелепым оно было.
Земли Империи — странные и опасные, а потому сначала никто не обратил особого внимания на группы странствующих безумцев. Их терпели как некое уродство, которое скоро само себя изживет. Но сгущалась тьма, жить становилось все труднее, и стало очевидно, что безумные скитальцы вместо того, чтобы зачахнуть, наоборот, набирали силу.